Пресса про нашу историю, История Николаева Опции

[Николаевский кондуктор]

Не знаю куда это кинуть и начал новую тему!
Это заводская многотиражка, написано интересно, надо делать вылазку...


(IMG:http://www.picatom.com/v/-6857-th.jpg)

[Николаевский кондуктор]

про Терновку

Так начиналась болгарская Терновка


У каждого края свое прошлое, самобытное и неповторимое. История поселка Терновка тесно связана с городом Николаевом, ведь по возрасту они почти ровесники, а по расположению - ближайшие соседи. Есть в ее летописи несколько судьбоносных событий, но, пожалуй, важнейшее произошло ровно 210 лет назад...

Первые колонисты

В начале октября далекого 1802 года колонна из нескольких подвод со стороны Одессы проехала Николаев, переправилась по наплавному мосту через Ингул и двинулась к северу. Это были болгары - 16 семей, всего 85 человек, включая детей. Позади у них остались сотни морских миль, которые они преодолели, покинув Константинополь, где временно укрывались от бесчинствующих банд кырджалиев - разбойничьих многонациональных формирований, державших в страхе всю Османскую империю. Беженцы, многие из которых потеряли кров и родных, уже отчаялись получить защиту со стороны властей и решились отправиться искать приют у братьев по крови и вере. Путники приближались к необычному селу, где стояли 63 опустевших дома, а над ними торжественно возвышались два минарета и большой купол мечети - джамии - соборного храма.

Переселенцы уже знали, что слобода именовалась Терновкой (созвучно с болгарским Търново, но называлась, скорее всего, от латинского терра нова - земля у воды) и что раньше здесь жили их старые соседи - турки, на которых накопилось немало обид. Преимущественно это были плененные под Очаковом, а также несколько перебежчиков, которые, кое-как обустроившись в причерноморском крае, вызвали сюда свои семьи. Прошло почти три года, как они покинули Терновку и перебрались в Крым, в город Карасубазар (нынешний Белогорск). С ними выехал и опекун турецкой колонии, бывший сераскир, главнокомандующий войсками в Валахии Салих-Ага, перешедший по приглашению князя Григория Потемкина на сторону российской армии, а теперь в пожалованном чине бригадира и с новым христианским именем Дмитрий Нани искавший счастье в чужом государстве. Вместе с этим импозантным и весьма образованным, знавшим несколько языков турком в 1792 - 1799 годах председатель Черноморского адмиралтейского правления Николай Мордвинов пытался осуществить смелый проект - создать вблизи Николаева крупную мусульманскую торгово-земледельческую факторию, эдакий своеобразный гостиный двор, где бы останавливались купцы из Турции и других стран. Именно потому на казенные и личные средства Салих-Аги в центре села был построен просторный мусульманский храм, а в плане каждого жилого дома предусмотрена лавка. Неподалеку соорудили хлебный магазин (склад) и ветряную мельницу на каменной основе. Но осуществить грандиозные планы не удалось. Несмотря на выданные ссуды на капитал (поселенцам предоставлялось в среднем по 60 руб., причем аристократам значительно больше - от 350 до 800 руб.), турки оказались неуспешными в торговых делах. Чиновники объясняли этот факт незнанием новоявленными слобожанами русского языка, а также особенностей здешней жизни. Не стали вчерашние солдаты и крепкими земледельцами. Неурожай 1794 года и засушливый климат юга Украины посеяли среди турецких колонистов неуверенность в собственных силах и развеяли их надежды на скорое хозяйственное обустройство. К сказанным неурядицам прибавились и демографические. Мужчины-мусульмане, привыкшие к женскому окружению, столкнулись с ситуацией, когда в общине из 130 человек было всего...19 женщин (высшие чины планировали поселить в Терновке около 600 человек). Это также подтолкнуло колонистов к соединению с более многочисленными общинами соплеменников, проживающих в Крыму.

Следует заметить, что «турецкий» проект был не первым в деятельности адмиралтейства по освоению местности вокруг растущего Николаева. Еще в 1791 году в Терновке для казенных мастеровых построили 3 «жилых связи» - спаренных дома, но поскольку поселение оказалось отдаленным от верфи, то там размещали временных рабочих, добывавших камень в близлежащих оврагах. Известно, что разрабатываемый здесь «ноздреватый» известняк пользовался в городе большим спросом.

Но вернемся к осени 1802-го... Главный судья конторы опекунства иностранных поселенцев Самуил Контениус знал о предыдущих неудачных попытках развития поселка и потому осторожничал в своих прогнозах относительно перспектив болгарской колонии, тем более, что значительная часть «турецких» домов оказалась почти полностью разрушенной или требовала капитального ремонта (и в те времена умели «экономить» на строительстве). К тому же у большинства беженцев не было никаких средств к существованию - им приходилось выдавать «кормовые» деньги на пропитание и покупку одежды, а впереди стояла зима. Однако все эти испытания новички-колонисты выдержали. Весной следующего года на выделенных землях (по 30 десятин на ревизскую душу) благодаря предоставленным льготным кредитам поселенцы засеяли яровые, а в конце лета собрали неплохой урожай пшеницы и ячменя. В это время в Терновку приехало около 100 бывших жителей из населенных пунктов Восточной Фракии. О создающейся колонии вблизи строящегося города узнали болгары, занимающиеся скотоводством и различными промыслами на просторах огромной мусульманской империи. Они прибывали с турецкими паспортами и довольно солидными денежными средствами, поэтому у российской казны не просили никакой помощи, а строили дома, приобретали скот и «мертвый» инвентарь за собственный счет. В 1807 году в колонии уже проживали 584 поселенца.

В междуречье

Буга и Ингула

Ранее безжизненные пейзажи вдоль берегов речки Мокрая Терновка (за исключением густого терновника) стали заметно преображаться: наряду с хлебными посевами вырос большой сад, который в некоторые годы давал общине наибольший доход, а также десятки тысяч кустов виноградной лозы. Но с особой энергией и воодушевлением пришельцы с Балкан взялись за привычное огородничество. В Терновской, Капустиной и Зайковой балках лошади приводили в движение огромные, диаметром до 6 метров водоподъемные машины - «тракала», непрерывно черпающие воду из широких колодцев. По желобам ее сливали в большие бочки на подводах, после чего подвозили на участки, разделенные на грядки - «вады» и «машули». Сладкий перец, по традиции называемый болгарским, капуста, лук и другие овощи появились на рынках Николаева и Херсона. В окрестностях села и на склонах оврагов поселенцы стали выпасать сотни коров и коз, а отары овец в здешней степи были не меньшими, чем в родных Странджанских горах...

Однако не всем терновцам пришлась по душе жизнь в междуречье Буга и Ингула. Память многих колонистов будоражили живописные горы, густые дубовые и буковые леса, мягкий климат Юго-Западного Причерноморья, которые явно контрастировали со здешними равнинными ландшафтами, сухим жарким летом и холодной зимой. Неурожаи 1832-33 гг. подтолкнули к обратному переезду в пределы Турции 53 жителей Терновки. Они рассчитались с государством и общиной, получили проездные документы и возвратились на болгарские земли в села Болгары и Визица, где их стали называть «русийковцами». Много позже, через полстолетия, вследствие обострения земельной проблемы в Добруджу переехала большая семья Стефана Петкова (12 человек) и еще несколько терновских семей. Вблизи села Дропла они основали хутор и назвали его Терновкой в память о жизни в диаспоре. До сих пор потомки реэмигрантов традиционно передают рассказы о том, какое впечатление на соседей производили городская одежда и русская речь бывших жителей николаевской Терновки. Несмотря на случавшиеся волны обратной миграции, абсолютное большинство терновских колонистов крепко связало свою судьбу с новой родиной, давшей им возможность избавиться от вековых угнетателей, создать крепкие домохозяйства, свободно исповедовать православную религию...

В конце 1803 года терновский священник Иоан Юрьев (Йорги), до переселения правивший в Адрианополе, провел службу в церкви Успения Пресвятой Богородицы, устроенной после переделки интерьера в здании бывшей мечети. Сам государь-император пожаловал колонистам 1200 руб. на сооружение иконостаса и приобретение церковной утвари. Во время литургий зазвучал церковнославянский язык, во многом напоминавший родную болгарскую речь (на родине в храмах чаще был слышен греческий). Вместе с протоиереем община приспосабливалась к новым правилам церковной жизни, знакомилась с соседними храмами - болгары приглашали на престольный праздник соседей матвеевцев, а те были рады видеть колонистов в своей церкви на Петра и Павла. Верные старой христианской традиции, терновские паломники вместе с детьми отправлялись в Киев поклониться нетленным мощам святых угодников в лавре. Не забывали прихожане и об Афоне, поэтому просили Одесскую контору опекунства предоставить им паспорта для поездки в далекую Грецию. Из святых мест верующие привозили иконы, которые передавали Успенской церкви, а также книги и свечи. В ходе размежевания земель поселенцы на мирском сходе выделили храму недалеко от реки клин размером 120 десятин, получивший название «Попово», и объявили его неприкосновенным. Эта неприкосновенность просуществовала до...1918-го.

В 1839 году в поселении открылась школа - одна из первых в болгарских колониях, да и во всей округе. Изучать русскую грамоту (часть взрослых поселенцев знала только греческую) родители отправили всего 14 детей, а уже в следующем году к занятиям приступили 142 ученика. Впрочем, наладить работу школы оказалось непросто. Прежде всего нужно было найти опытного учителя, умеющего к тому же понять детей, разговаривающих на болгарском языке. Как показали дальнейшие события, количество учащихся в школе прямо зависело от авторитета наставника. Случалось и такое, что среди отставных военных и канцеляристов, из которых главным образом приходилось выбирать учителей, попадались лица, неравнодушные к рюмке. Но община заимела опыт по найму учителя, и прежде чем заключить с ним договор, устанавливала испытательный срок. Со временем трудности преодолели, в селе открыли наряду с «нижней» еще одну - «верхнюю» школу, а впоследствии девичью и церковно-приходскую. В начале прошлого столетия в Терновке было 6 школ, включая 2 земские.

С основанием болгарской Терновки вблизи Николаева зазвучали балканские песни под звуки кавала, гайды и гадулки, появилось величественное, сплетенное руками танцующее хоро. Переселенцы принесли с собой богатый сакарско-странджанский фольклор, который проявил жизнеспособность и частично сохранился до наших дней. Выходцы из разных населенных пунктов соединили своеобразные оттенки и сюжеты и создали общий репертуар, в котором ощущалась творческая энергия многих поколений. Песни пели в будни и на праздники, во время молотьбы и хороводов, на трапезах и посиделках. Большая часть из них дошла до нас благодаря стараниям известного этнографа-болгариста, выходца из Терновки Сергея Цветко, который записывал их в начале 20-х годов прошлого столетия. Но как трогательно услышать в наши дни песенные реликты в исполнении долгожителя Марии Федоровны Янко, которая родилась в 1913 году и хорошо помнит душевный настрой, с которым пелись старинные болгарские баллады. Первые поколения поселенцев с трепетом относились к обрядовому наследию. Мартеници, пеперуда, бабин ден, престопулки и многие другие обычаи поддерживали культурный силуэт общины и придавали ей этническую устойчивость. Богатой драматургией и сакральной символикой была наполнена болгарская свадьба, где каждый этап и эпизод сопровождался соответствующими песнями и обрядодействиями.

Стремясь сохранить свою самобытность, болгарские переселенцы упорно не позволяли чиновникам менять свои прозвания-фамилии на русский манер с добавлением -ов и -ев. И по сей день большинство из них сохранились в неизменных формах: Бакларь, Бано, Брятко, Бузник, Волчо, Ганчо, Гено, Дымо, Жело, Киро, Коч, Мавродий, Минчо, Недельчо, Новак, Парнак, Петко, Райчо, Скарлат, Стамат, Станко, Станчо, Христо, Черно, Цвятко, Яни и другие. Ну, а почти две сотни терновских уличных имен, служащих дополнительными идентификаторами, болгарские и отечественные лингвисты считают действительным диаспорным феноменом. Оберегая свое культурное тело и родное слово, болгарские колонисты одновременно вступали в энергичный и плодотворный диалог с русскоязычным Николаевом и украиноязычными окружающими селами, волей-неволей обогащали заимствованиями быт и культуру, придавая им неповторимый колорит. Таковы начальные страницы в истории Терновки. Впереди ее ждали еще многие события...

Владимир ГАМЗА,

доцент Николаевского

национального

университета

им. В. А. Сухомлинского.