Пресса про нашу историю, История Николаева Опции

[Николаевский кондуктор]

Не знаю куда это кинуть и начал новую тему!
Это заводская многотиражка, написано интересно, надо делать вылазку...


(IMG:http://www.picatom.com/v/-6857-th.jpg)

[Николаевский кондуктор]

Строительство Ингульской верфи


21 июля 1788 г. (за пять с половиной месяцев до знаменитой Очаковской битвы) на Николаевском полуострове началось строительство крупной военной судостроительной верфи. Она включала эллинги для постройки судов, хозяйственные, производственные, административные здания, различные складские помещения и другое. Строительство было начато по приказу князя Г. Потемкина, недовольного неудобной Херсонской верфью. В переписке ее обозначали по-разному: Усть-Ингул, Новая верфь, Верфь на Ингуле, Ингульская верфь и т. д. Эти названия указывали на место, где планировалось ее расположение. Уже в 1790 г., согласно письмам князя, город был официально признан и верховной властью Российской империи. В документах Адмиралтейство начали называть Николаевским, но в народе просто - Адмиралтейство (в то время так обозначались место и здания, где производились «дела и работы флота» и находилось самое высокое управление).
Уже в начале XIX в. (с 1828 г.), в связи с постройкой нового Спасского адмиралтейства, основная верфь стала называться Главным адмиралтейством. Это нашло свое отображение на планах как города, так и самой верфи.
С 1911 г. верфь перешла в руки частной компании, была перестроена и через год переименована в «Руссуд». Сегодня это завод им. 61 коммунара.
Об этих событиях написано, пожалуй, сотни статей и десятки книг. Но до сих пор допотемкинская история нам мало известна. Чаще всего утверждали, что на этих землях постоянно кочевали татары, отсутствовали населенные пункты и царили нравы «диких племен». Но последние исследования показывают, что верфь, давшая толчок росту молодого города, начала строиться сразу же далеко не на «глухом пустынном месте». Напомним, что до сих пор не найден документ, где четко указан новый статус верфи, - «город» Николаев. Не случайно дату своего юбилея Николаев менял несколько раз, ссылаясь лишь на письма князя Потемкина.
Уже в 1890 г. видный общественный деятель Г. Ге, более 30 лет бескорыстно служивший интересам города, стал одним из первых историков нашего Николаева и сообщал, что «Прибужье в то время не представляло глухой степи, как думают многие. Напротив, этот край был довольно густо населен татарами, считавшимися под властью Турции, турками. Были поселки выходцев из польской Руси. Раздольные местности позади укрепленной границы занимали тогда только запорожцы...» Такой была наша земля в 1740 г., почти за 50 лет до постройки Ингульской верфи. А «русские поселки представляли уже очень редкие оазисы среди этой степи», - продолжал Г. Ге. «Правительство царицы спешило населить приобретенный край... Целая волна мещан и сельчан хлынула в опустевшее Прибужье, где эти люди надеялись получить от сильной русской власти обеспечение, желанную спокойную жизнь». В архиве Екатерининского губернского управления и в журнале «Восход» (1887 г.) сохранилось удивительное распоряжение новороссийского губернатора Муромцева, который 11 июня 1776 г. четко указывал на то, что местность, на которой нынче стоит Николаев, довольно хорошо была всем знакома и «представляла именно ту, которую хотели поскорее заселить». Вот сюда-то и направлял губернатор выходцев из польской Руси. Среди них были и евреи. Об этом беспокоился балтский кагал. В просьбе Муромцев не отказал, но потребовал, чтобы «поселяющийся еврей привел с собой пять христиан...» Выходцы православного исповедания «были сплошь земледельцы, и потому они садились у Ингула и Буга особыми поселками и хуторами».
Вот такое разнородное поселение на теперешнем «Николаевском полуострове» исследовал и описал историк Г. Ге. «И все это было уже за... 14 лет до Ингульской верфи, после подписания Кучук-Кайнарджинского мира в 1774 г., - уточнял он. Рядом жила своей жизнью уже старая Слобода - Матвеевка (это название 1778 г.).
В руках полководцев М. Кутузова и А. Суворова была четкая карта, которую автор этой статьи опубликовала в книге «Шановані незнайомці» (Миколаїв, 2009). Документ датировался августом 1787 г. «Карта. Расположеніе Россійской Армії с начала Войны», где военные специалисты обозначили на нашем полуострове некие и казацкие поселения: «Кут Уомаха», «Кут Осницкой», «Витотта», реку Мокрую Терновку, Матвеевку и др. Это еще одно свидетельство пристального внимания к нашему полуострову. Не случайно николаевские археологи нашли немало казацких люлек, кованных в кузнице подков, гвоздей. Историки писали, что здесь стояли зимовники и хорошо ловилась рыба, это было известно многим.
Особого внимания достойны малоизвестные рассказы о николаевской крепости - Новогригорьевской - целого редута, который обозначен на «Генеральной карте Новороссийской губернии, сочиненной в 1779 г. Иваном Исленьевым». Как старое землебитное укрепление (по Ю. Крючкову) оно значится и на плане, подписанном полковником Кретшмаром около 1832 г., и находилось предположительно в районе между улицами Шевченко, Адм. Макарова, Малой Морской, К. Либкнехта. По версии Юрия Семеновича, естественная низина в районе улицы Гражданской когда-то была старым руслом Ингула, шла от самой реки до Бугского лимана и использовалась в качестве рва. Известно, что М. Фалеев менял русло самого Ингула, которое шло поперек нашего полуострова, скорее всего, бывшего тогда островом. Талантливый человек уже был известен своим мастерством обустраивать каналы, покорять неприступные пороги Днепра.
Но нельзя забыть и об австрийце по происхождению, санкт-петербургском купце Франце Яковлевиче-Андреевиче Фабре, который уже 29 июля 1784 г. «бил челом» и подал на Высочайшее имя прошение. В нем сообщалось, что «по повелению его светлости... князя Григория Александровича Потемкина в Херсонском уезде при реках Буге и устье Ингула отмежеван большой участок земли». Скорее всего, уже в 1782 - 1783 гг. купцом была хорошо исследована эта территория. Облюбованная земля новому помещику Херсонской губернии предоставлялась для «его семьи и компании». Но 27 августа 1784 г. к уже полученным 500 десятинам Фабре попросил еще 1000 десятин «удобной земли». А это немало! Весь полуостров да еще окраины. Площадь Николаевского полуострова составляет около 15 кв. км, а согласно документам, все поместье нового поселенца равнялось почти 16,35 кв. км. Фабре был хорошим хозяином, поэтому довольно скоро полуостров был обустроен.
По материалам, опубликованным в «Записках Одесского общества истории и древностей» (ЗОИД), «дача Фабре», как принято ее называть в краеведении, состояла из трех хороших усадеб, расположенных по всей территории. Семейный дом стоял в самом Спасске (ныне яхт-клуб), постройки - в районе Спасского мыса и несколько сооружений у нынешнего Ингульского моста.
Благодатная земля радовала: плодородная пахотная пашня, хорошие Лесковские леса. Еще при Потемкине здесь росло несколько десятков густых рощ, ветки которых, переплетаясь, создавали тень и прохладу (835 десятин). Хорошая подземная вода, всего на глубине около двух метров, небольшие озера, многочисленные родники с питьевой водой давали отличные надежды на будущее.
Счастливый Фабре соорудил свой главный дом с хозяйственными постройками в урочище Виноградной косы (Спасск). Воду брали из лучшего источника, который был известен издавна, - и сегодня бытует немало воспоминаний, рассказов и легенд о целебных свойствах этой воды. А позже зажиточные николаевцы будут строить свои дачи в этом уголке.
В те годы у Фабре от Спасского источника работала мельница. Им была использована и северная часть надела - место, известное в истории как Казачий перевоз, Казацкая переправа. Хороший каменный дом на четыре комнаты, две землянки, изба, кузница и добротный шинок, очевидно, приносили хороший доход. Именно здесь шла старинная дорога - единственная удобная южная переправа, где постоянно могли останавливаться отдохнуть и переночевать государственные и почтовые люди, купцы и простые путники. Не случайно в перечне имущества Фабре обозначены пять скирд сена, которые были припасены для лошадей.
Проанализировав планы и развернутое большое хозяйство Фабре, трудно не восхититься рачительным и предприимчивым купцом допотемкинской истории, так быстро освоившим большие просторы полуострова. За короткое время земли были обработаны и засажены. На Спасском мысе он получал хорошие урожаи зерновых. Эти особенности потом учтут последующие поколения николаевцев. Старинная переправа (сегодня археологи считают, что она существовала еще в далекие времена Римской империи) помогала всем, кто шел по тракту, а для Фабре - и доход, и полную осведомленность обо всем, что происходит в мире.
Купив «лакомый кусочек» (по три копейки за десятину!), Фабре быстро получил прибыль. За всю нынешнюю землю полуострова Российское правительство получило всего немногим более... 45 рублей. Правда, чиновники довольно долго тянули с оформлением аренды как с планами, так и с межевыми книгами. Но это не помешало Фабре в его деле. Мы сегодня можем только догадываться, скольких мастеров ему удалось пригласить для сооружения построек, обработки земли и уборки урожая. Учитывая размах и скорость строительства, этим занималась, очевидно, не одна сотня людей.
Это сегодня мы видим ровные улицы, срезанные холмы, засыпанные балки и т. д. Старые рисунки и первые фотографии показывают полуостров совсем другим. Думается, что уже тогда один из первых хозяев местности во второй половине XVIII в. много потрудился, чтобы подготовить земли к удобному проживанию.
Но судьба не была благосклонна к семье Фабре. Через три года после удачного поселения группа турков напала на главный хозяйский дом. Это случилось летом 1787 г. В то время Бугский лиман служил границей между Османской империей, землями казаков и России. И переплыть его не составляло большого труда.
В истории края это нападение вызывает немало вопросов. Что случилось? Что вызвало недовольство турецкой стороны? Где в это время была семья Фабре, если известно, что после турецкого набега погибла только служанка? И где находилась остальная прислуга Фабре (ведь это был семейный дом хозяина)? Таких вопросов десятки, а ответов...
Чаще всего ситуацию принято объяснять легко и просто: была граница, часто нападали и пр. Но исторические документы свидетельствуют, что обращение Фабре к российским властям имело последствия. Почему-то «утрясалось с турецкой стороной приграничное происшествие» и т. д. И сам Фабре с семьей неожиданно уехал...
Князь Потемкин поручил во всем разобраться М. Фалееву: оценить убытки, уладить инцидент. И одновременно решить, что делать с землями полуострова. Последнее задание было довольно важным: 10 лет работы Херсонской верфи себя не оправдывали, и это вызывало постоянное недовольство Потемкина.
Причины этому серьезные: 30 верст (верста - 1,07 км) до лимана, узость в этом месте русла Днепра, огромное количество островов и плавней, постоянно покрытых высокими камышами, систематическое заиливание дна, из-за мелководий затруднение в маневренности военных кораблей и катеров - все это не отвечало грандиозным планам Потемкина. А тут еще добавлялись паводковые затопления, избежать которых было невозможно.
Князь искал выход из создавшегося положения. Шел поиск удобного места для новой верфи. Поэтому не случайно работа М. Фалеева по изучению и ликвидации последствий «Фабрового конфликта» помогла достаточно хорошо освоиться с землями полуострова. Все историки одновременно рассказывают и о беде поселившегося купца, и о докладах Фалеева про «удобное хорошее место для корабельной верфи». К этому времени уже был осмотрен полуостров, обследованы устья рек, особенно Ингула. Да и земли совсем рядом, всего-то в 60 км от Херсона.
Преградой становилась аренда купца Фабре, и ее устранили быстро. Уже 2 сентября 1787 г., по распоряжению Светлейшего, екатеринославские чиновники отменили договор и земли вернули в государственную казну. Все купчие документы арендатора аннулировали. Дабы избежать просчетов, которые случились в Херсоне 27 июня 1788 г., согласно ордеру (распоряжению), штурман Н. Гуриев дополнительно перемерял глубину Ингула «от устья его до того места доколе оный судоходен» и не только. Исследователи береговых линий тщательно изучили места «где эллинги быть с удобством могут». До большой Очаковской битвы - 6 декабря 1788 г. - оставалось еще немало времени. А тут уже кипела работа, свидетельством тому - многочисленные распоряжения и переписка князя.
Ордером, изданным из лагеря под Очаковом 21 июля 1788 г., утверждалось место, пригодное для заложения верфи на р. Ингул, и предписывалась заготовка леса для двух 56-пушечных кораблей. «Оговаривалось и сооружение пакгаузов», - сообщал краевед первой половины ХХ в. Н. Лагута. В документе говорилось и об «апробированных рисунках».
Уже через месяц подрядчик Постоев заложил каменную кузницу. Для мастеровых и рабочих срочно строились землянки, временные жилища. Они и стали первыми строениями нового южного города на землях с богатым и еще неизвестным прошлым...

Светлана БОЙЧУК. _ "Южная правда", № 25 (23351) http://www.up.mk.ua/mainpage/show_item/4416