Пресса про нашу историю, История Николаева Опции

[Lessa]

Опубликовала приказы градоначальника от 7 марта 1917 года
Можно было бы оставить только два первых, но поразило как менялись в течении дня кадровые вопросы с бедным Поминальником С.П.

Делопроизводитель канцелярии николаевского градоначальника -
Исполнение обязанностей правителя канцелярии николаевского градоначальника -
Исполняющий обязанности делопроизводителя канцелярии николаевского градоначальника.

Так и вижу картину:
- Да в гробу я видел такую ответственность!
- Не хочешь? Ну понижаем!

[Lessa]

Fort на Никлайфе рассказывает историю Николаева.

[Николаевский кондуктор]

Сколько раз был Потемкин в Николаеве?

Lqifo8_400w_250h
История нашего края изобилует малоизученными и загадочными фактами. Неумолимо идущее вперед время заставляет ученых, историков и краеведов еще и еще раз собирать, сопоставлять, изучать и восстанавливать все то, что, казалось бы, навсегда осталось в прошлом.
И нам, потомкам, интересно, к примеру, сколько раз побывал в Николаеве князь Г. Потемкин? Что и когда он построил? И строил ли что-либо, находясь в городе? Ответы ищем среди приказов (ордеров), переписки, воспоминаний, различных рассказов его современников и пр.
Вне сомнений, инициатива возведения военной верфи и города принадлежит самому Г. Потемкину. Достаточно фактов и о том, что он любил Николаев, хорошо знал его особенности полуостровного статуса, беспокоился о его озеленении, родниках, сооружениях и пр. Об этом много свидетельств в его переписке, распоряжениях и наставлениях.
Исследователь судьбы фельдмаршала Н. Кухар-Онышко считает, что первое посещение князем Николаевского полуострова можно отнести, скорее всего, к 25 июня 1788 г. Весь этот месяц его армия шла вдоль Южного Буга к турецкой крепости Очаков. Жара осложняла передвижение, поэтому были частыми остановки в степи. В конце июня разбить лагерь было решено у реки Куренихи (ныне - с. Большая Корениха, о реке напоминает лишь местный овраг). «Князь кружил по нашим местам» и «зная (!) уже об удобном месте для постройки верфи в устье Ингула, он, несомненно, хотел все увидеть своими глазами», - считают краеведы. Не случаен был в те дни и приказ о том, чтобы «немедленно приступить» к измерению речных глубин, определению места, «где эллинги быть с удобством могут». К этой непростой работе приступил штурман Н. Гурьев. До главной битвы - взятию крепости Очаков - еще оставалось почти пять с половиной месяцев.
Второму приезду князя, уже к развернутому строительству и верфи, и города - 6 августа 1789 г. - предшествовали хорошие новости. Почти год успешно работал военный госпиталь, в июле украинские казаки, разгромив 30-тысячный отряд турецких янычар, взяли без штурма г. Бендеры. Князь с гордостью сообщал царице о том, что крепость взята быстро и без человеческих жертв.
Однодневный августовский осмотр Потемкиным новостроек оставил прекрасное впечатление. Не случаен его очередной указ-ордер, который последовал через несколько дней: «Фаберову дачу именовать Спасском, а Витовку - Богоявленском; нововозводимую верфь на Ингуле - город Николаев». Хотя это его решение имело силу только предложения к закону царицы Екатерины II... На основании писем удалось установить, что третье знакомство с быстрорастущим городом пришлось на осень, в сентябрьские дни 1790 г. «Завтрашнего дня еду в Николаев понудить многие приуготовления», - писал он 11 сентября. 12-го уже был в Богоявленске, а 17-го - осматривал Спасск (ныне - яхт-клуб). Из Николаева ушло письмо Григория Потемкина к статскому советнику (придворный сановник) Лошкареву о том, что пока находится «в Николаеве на Буге», но 18 сентября должен уехать в Бендеры.
Судя по документам, эти семь дней было самым длинным пребыванием Г. Потемкина в нашем городе.
Последний его приезд стал самым коротким - 3 августа 1791 г. Рано на рассвете городская пушка Адмиралтейства сообщила о визите высокого гостя. Останавливался в своем Спасском дворце. На встрече присутствовали самые именитые военные и гражданские чины. Несмотря на тяжелую болезнь (был прикован простудой к постели), он проехал по городу.
Есть две версии, сколько часов пробыл фельдмаршал в городе: по одной - только до 12 часов дня, по другой - он уехал в вечернее время, в 18 часов.
4 октября 1791 г., через два месяца после последнего посещения Николаева, князь умер. Это случилось у с. Старые Редены, недалеко от Ясс (Молдова). О причинах его смерти есть десятки версий, преданий и рассказов. Забальзамированное тело было помещено в местный Ясский монастырь Голия до особого распоряжения. Было известно, что царица намеревалась похоронить его в Херсоне, в Свято-Катерининском соборе. Хотя, утверждают, он высказывал желание упокоиться на Николаевском некрополе. Но тщательное исследование документов говорит о том, что сам князь Потемкин завещал отвезти его на родину, в с. Чижево, что у г. Смоленска. Живы легенды о том, что все же его сердце увезли и похоронили в родной земле. Но для траурной комиссии «высочайший указ» был четок: «...надлежит перевесть в Херсон, и там погребить со всеми подобающими степени и заслугам его почестьми».
Среди краеведов довольно долго шли дискуссии: прощался ли Николаев с Г. Потемкиным или нет, где и когда это происходило, каким было то «дозволение» и насколько?..
15 лет тому назад, в 1999 году, ведущему архивисту госархива Николаевской области С. Сухову удалось найти у нас ряд неизвестных исторических документов о Потемкине. Оказалось, 16 ноября 1791 г., в 12 часов дня кортеж с прахом князя прибыл в Николаев. Это случилось после настоятельных просьб М. Фалеева, его близких помощников и друзей.
20 ноября сюда прибыл архиепископ Таврический Моисей. Вместе с ним и командир Черноморского флота Ф. Ушаков. В тот же день в память об умершем и «в присутствии высоких особ» был заложен 90-пушечный корабль, который предназначался к постройке еще самим князем.
21 ноября тело покойного последовало в Богоявленск, где траурная церемония была проведена в домовой церкви графини А. Броницкой.
Под звон колоколов, 22 ноября, гроб с прахом государственного и военного деятеля второй половины XVIII века Григория Потемкина прибыл в Херсон. На следующий день его поместили в подземный склеп Свято-Катерининского собора.
Вскоре М. Фалеев в письме к В. Попову рассказал, что его «светлость всегда называл (Херсон) гробом и будто предчуствовал, что там погребенну ему быть...».

Светлана БОЙЧУК. _ «Южная правда», № 147 (23317)

[Lessa]

Павлюк, "спешл фор ю"
Заметка из "Красного Николаева" 1924 года о еврейском техникуме в Андреевке.
В статью Щукина - самое оно

[Николаевский кондуктор]

Кинбурн 240 лет назад

802908_original
Для большинства жителей Очаковщины Кинбурнская коса - прекрасное место отдыха, где хорошие пляжи, сосновые леса, чистый свежий воздух. И всем известно, что Кинбурнская коса - песчаный полуостров с тремя населенными пунктами. Это села Васильевка, Покровка, Покровское. Но было так не всегда: 250 лет назад коса была одним из саджаков Оттоманской Порты. Турки владели крепостью Кинбурн с прилегающими землями.
А какой же она была, наша родная коса в 1774 году? Восстановить картину тех времен нам поможет уникальный документ, найденный работниками Николаевского краеведческого музея «Топографическое описание доставшимся по мирному трактату отъ Отоманськой Порты во владение Российськой Империи землям, 1774 года», автор которого инженер-подполковник Томилов. Документ находился до 1868 года в Елизаветградской земской уездной управе и был передан председателем этой управы П. А. Зеленым Одесскому товариществу любителей истории. С его содержанием я бы хотела познакомить наших читателей.
10 июля 1774 года был подписан между Российской и Османской империями Кючук-Кайнарджийский мирный договор, согласно которому Оттоманская Порта должна была передать России крепость Кинбурн вместе с прилегающей территорией. Эта передача состоялась 3 февраля 1775 года.
Инженер-подполковник Томилов так описал это событие: «В присутствии уполномоченных господ комиссаров с русской стороны генерал-майора Кохиуса, а с турецкой стороны Шериф-Мемет-ефендия к Кинбурну февраля 3-го дня 1775 года при самом входе в этот замок, предписанный Шериф-Мемет-ефендий в воротах отдал ключи отмеченному генерал-майору Кохиусу, передавая при этом и сам замок в Русское владение, который должен был занят караулами от русских войск».
После этой церемонии отмеченные лица осуществили объезд земель, которые подлежали передаче, и определили границы между двумя государствами, о чем был заключен соответствующий Акт (инструмент) 4 апреля 1775 года. В акте отмечено: «Крепость Кинбурн лежит в устье Днепра, на самом узком мысе с названием Килбурун, напротив него Очаков на 30 градусов от N к О на расстоянии лиманом около 6 верст (6,5 км), около 46 градусов и 30 минут северной широты, с одной стороны воды Лимана, с другой Черного моря, ширина земли под крепостью - 150 сажень (300 м). Само устье Днепра от Крепости находится на расстоянии 2,5 версты (около 3 км). Кинбурн построен около 1702 года ради того, чтобы не допускать судна из Лимана в Черное море. На строительство крепости завозили каменную ломку из Поповой балки на Буге. В 1736 году она была захвачена русскими войсками и разрушена, восстановлена в 1740 году и увеличена в размерах, ее самая большая сторона 55 саженей (110 м), а самая маленькая - 40 саженей (80 м). Расположена неправильным четырехугольником, периметр извне 236 саженей (470 м), вместо бастионов по углам 4 батареи, ворота одни, к Очаковской стороне - калитка - одна. Для ведения выстрелов предусмотрено 5 окон-бойниц. Пушек было 26, все медные, длинные, но перед передачей они были вывезены в Очаков. На расстоянии 30 саженей (60 м) от крепости в 1762 году крымским ханом Крым-Гиреем начато строительство двух бастионов со рвом, которые были соединены ломаной куртиной, но вскоре указанием из Стамбула строительство было запрещено, хотя строительные работы почти были завершены. Сооружения были построены капитально из тесаного камня на извести, высотой до 4,5 м.
Кроме крепости российская сторона получила:
мечеть каменную со сводами -1;
магазины каменные, крытые черепицей - 3;
сараи каменные, крытые камышом - 2;
домов и мазанок - 17, 3 из них покрыты черепицей, другие досками, сверху обмазанные глиной.
Около крепости в форштадте (поселении) 14 домов, все низенькие, полуразрушенные и к жилью непригодные. Колодцев: у замка - 2; у форштадта - 5, но воду из них можно употреблять лишь в тихую погоду, потому что во время ветра из моря вода в них становится соленой и для питья непригодной. На расстоянии 5 верст от крепости есть колодец-родник.
Около этого родника татары кочевали, они и выкопали колодец, стены оградили и камнем обложили, также сделали жолоб для выпуска воды, чтобы она не застаивалась.
Жители крепости - янычары; во время военных действий их насчитывалось до 200 человек, а в мирное время - не более 50. В форштадте проживали татары «бешлеи», которые держали скот и пахали землю, выращивали на бахчах арбузы, дыни, кабаки, капусту, огурцы. Другие овощи не выращивали. До 1750 года на бахчах хорошо рос виноград и фруктовые деревья. В тот год во время сильного шторма вода с моря поднялась на 8 футов (выше 2 м) и затопила всю прилегающую к крепости территорию. Во время потопа все деревья были вырваны с корнями и их вынесло в море. (Подобное повторилось на косе 4 декабря 2012 года).
Татарами управлял паша, но под руководством Очаковского паши они не находились. Кроме постоянных обитателей - татар в форштадте по всей территории Кинбурнского округа кочевали татары, которые строили временные курени.
Для содержания форпостов вокруг крепости в 1736 году запоржцами были построены землянки. И сейчас запорожские казаки там проживают, занимаются рыболовством, разводят скот: коров, лошадей, коз, волов, больше всего овец; из птицы - гуси и куры. Это поселение Колпаковка - 75 домов и землянок. Название дано по имени полковника Афанасия Федоровича Колпака. Другое казацкое поселение Костивка - в ней 3 землянки. Около Колпаковки пахотные земли, на полях сеют пшеницу и просо. Грунт - сыпучий песок, только возле границы есть земли, удобные для выращивания пшеницы.
50 лугов для сенокосов между озерами и кучугурами дают урожайность сена, позволяющую прокормить 1500 лошадей. Берега Черного моря и Лимана имеют мели, заросшие камышом и тростником, которые местные называют «очеретом». Особенно с Лимана весь берег и острова заросли камышом, потому никаких причалов вдоль берега нету. Между Днепром и Збурьевским кутом вода разливается проливами в речку Конскую, делает разные острова, которые во время наводнения полностью затапливаются.
Соленых озер между кучугурами большое количество, только все малые и не во всех каждый год соль садится. Соли рождается в них не больше вершка, потому чистой соль собрать невозможно, из-за этого она имеет сероватый цвет, хотя по качеству такая же, как крымская. Собирали соль от берега Черного моря до половины ширины косы из Очакова турки, а от Лимана - запорожские казаки. Ширина мыса между Лиманом и Черным морем, где выбирают соль, не более чем 5 верст (приблизительно 5,5 км). Турки с моря подходят на судах, становятся от берега в 3 - 4 верстах, а для погрузки малые лодки отправляют к берегу, но и те из-за мели не доходят до берега метров 100, поэтому соль по воде носили в мешках. Запорожцы же перевозят соль лодками на правый берег Днепра ближе к Станиславому мысу и солонцам, иногда и в Сечь, куда приезжают из Польши купцы, меняют соль на товары или на вино. Покупают ее также малороссы из Елизаветградской провинции. В 1774 году соль выбирали из 78 озер, и было вывезено 1000 воловьих телег. Лесов в округе нет, лишь лозняк березовый, ольха, яблони, груши дикие, ивняк, верба, терновник кустами. На острове ольхи мелкой много. Из трав по полям встречаются пырей, ковыль, осока. На побережье и на равнинах - щавель, чернобыльник, чебрец, пижма, кропива, репейник, лобода, вязник, хрен, цикорий; между песками и около озер камыш. По берегам островов очень много земляных орехов. Рыбу ловят в Лимане запорожские казаки, которые имеют по берегу Лимана и на островах в устье Днепра на его левом берегу пристанищ (или заводов) 5, а летом в разных местах те промыслы увеличиваются. Турки, которые хозяйничали по соседству, никогда не мешали запорожцам в рыбном промысле, а в мирные часы даже те промыслы за Очаковом и на Березани разрешали. Запорожцы имели временные курени из камыша.
Рыба ловится такая: стерлядь, осетры, белуги, севрюги, вирезуб, камбала, сомы, сельдь, окуни, лещи, карпы, щуки и много тарани. В реках между островами лини, раки, караси, а около болот - черепахи. Зверей диких немного - это волки, зайцы, хорьки, ежи, дикие козы; в камышах много кабанов. Около жилья водятся птицы: воробьи, галки, ласточки, вороны, ястребы, в степи - журавли, кулики, куропатки, тетерева, соловьи, которых называют камышниками, голуби. По берегам и в море - бабы, колпики, лебеди, много гусей, уток и другой морской птицы. Пчел завода не было, около камышей мошки и комаров очень много. Громы бывают в летнюю, осеннюю, иногда и в зимню пору. Больших морозов зимой не бывает, но Лиман замерзает и в Очаков всегда при хорошей зиме по льду безопасно ездят» (перевод со старославянского языка автора).
Анализируя документ и сравнивая его содержание с настоящим, можно заметить изменения, какие произошли на Кинбурне за последние 250 лет. Во-первых, нет на карте косы сел Колпаковка и Костивка. Что касается Колпаковки - мы установили, что это современное село Старая Збурьевка, которое возникло еще в 1575 г. А в 1770 году командовал форпостом запорожский полковник А. Ф. Колпак. С этого года село существует как Колпаковка. Место нахождения Костивки мы пытаемся установить. Второй вопрос - это приливы реки Конской, которыми запорожцы вывозили соль сначала в Днепр, а затем к мысу Станиславу, который находится напротив современного села Геройского Херсонской обл. Можно допустить, что устья этих проливов были в пределах сел Васильевка и Геройское. Действительно, за пределами с. Васильевка на запад начинаются Васильковские плавни, начало которых - Васильковское устье.
Что касаеся пристанищ или заводей запорожцев, то около с. Васильевка на берегу лимана есть топонимы - Турецкая пристань, Первая пристань, Вторая пристань. Сейчас эти места заросли камышом, и тяжело представить, что когда-то там жизнь била ключом.
Во многих научных трудах утверждается, что хозяйственная деятельность населения после присоединения Кинбурна к России уничтожила растительный мир косы, превратив ее в песчаную пустыню из-за выпаса скота, но Томилов отрицал это. Мы видим, что растительный мир полуострова почти не изменился, и не овцы виноваты в том, что песчаные дюны хозяйничали на косе до тех пор, пока не стали садить сосновые леса. Еще в начале ХVII ст. татары называли полуостров песчаной степью Хейхат. Жаль констатировать факт исчезновения из флоры косы земляного ореха, чернобыльника, а дикие яблони - большая редкость. На грани исчезновения в лимане стерлядь, осетры, белуги, вирезубы, камбала, лини, в сотню раз уменьшилось количество тарани. Из птиц не встретить в степи журавлей, разве что во время перелета, тетеревов, редкостью стали соловьи. И зимой в Очаков из Покровских Хуторов по льду не переедешь. Поэтому главное задание современного поколения - сберечь на Кинбурне то, что осталось, и по возможности возобновить ту флору и фауну, которые существовали с времен Османской империи.

Л. ТВЕРДОВСКАЯ, учитель истории Васильевской школы. _ "Южная правда" № 14 (23340)

http://www.up.mk.ua/mainpage/show_item/4001

[Николаевский кондуктор]

Трактористы


Среди людей старшего поколения нет человека, не смотревшего музыкальный художественный кинофильм «Трактористы». Фильм вышел в 1939-м, в начале Второй мировой войны, войны моторов. Еще в 1935-м, в Германии, было создано первое танковое соединение: панцер-дивизия…
Для тех, кто не видел фильм: конец 1930-х годов. Демобилизованный танкист-дальневосточник Клим Ярко едет домой в Украину и устраивается на работу в колхоз, где живет давно полюбившаяся ему Марьяна Бажан. Но Марьяна - уже знатная трактористка района, орденоносец, и у нее много поклонников, от которых она мечтает избавиться, выдумав любовь к силачу и лодырю Назару. В сложную ситуацию попадает Клим, но, в конце концов, искренностью и трудолюбием завоевывает симпатии всего колхоза и любовь знаменитой Марьяны. Интересно, что героев фильмов «Трактористы» и другого культового фильма - «Свадьба в Малиновке» - зовут одинаково: Назар Дума.
Сценарий фильма под названием «Полюшко-поле» режиссер И. Пырьев написал вместе с Е. Помещиковым за короткий срок. Основная его идея подсказана настроениями, которыми в то время жили страна и народ. В 1938-1939 году на дальневосточных рубежах страны произошел ряд военных инцидентов (озеро Хасан, Халкин-Гол), которые доказали боеспособность советских войск, противостоявших японским милитаристам. Напряженное предвоенное время в Европе диктовало темы для кинематографистов СССР. В ходе работы над фильмом милитаристский настрой, которого не хватало в сценарии, был только усилен. В финальной сцене свадьбы главные герои и гости дружно запевают песню «Броня крепка и танки наши быстры», давая тем самым понять, что советские люди готовы к военным испытаниям.
Один из этих героев-танкистов - старшина Клим Ярко - и был задуман как основной герой будущего фильма.
Пырьев вспоминал: «Угроза же войны, нависшая в те дни над всем миром и над нашей страной, заставила нас ввести (уже в режиссерский сценарий) еще одну тему - тему боевой готовности наших людей защищать свои завоевания, свой труд, свою Родину. Надо было связать эти две темы в единую драматургическую концепцию и сделать кинокартину комедийного жанра. Прототипом героини «Трактористов» Марьяны Бажан была Паша Ковардак (известная колхозница-стахановка из Полтавы). С этой небольшой голубоглазой девушкой со светлыми, как лен, волосами сценаристы неоднократно встречались в Москве, куда она приезжала на учебу».
Песни «Три танкиста» и «Марш танкистов», созданные композиторами Дмитрием и Даниилом Покрасс и поэтом Борисом Ласкиным, потребовали себе места в будущей картине. Фильм сразу, с заглавных титров, начинался песней «Три танкиста» и заканчивался грозным маршем, который запевал Назар Дума на свадьбе Марьяны Бажан и Клима Ярко. Слова песни единодушно подхватывали все присутствовавшие трактористы, и они звучали торжественной клятвой встать как один на защиту Родины.
Во время съемок Пырьев нервничал. И не без причины. Обстановка в мире осложнялась с каждым днем. В разгар натурных съемок в экспедиции, то есть к осени тридцать восьмого года, немецкие фашисты оккупировали значительную часть территории Чехословакии. В связи с этим был даже придуман эпизод: во вспаханной земле трактористы находят прострелянную немецкую офицерскую каску, оставшуюся на полях Украины после оккупации 1918 года. Эпизод этот получил развитие, находка не прошла бесследно для бригады Клима Ярко - трактористы стали овладевать искусством вождения танков.
«Трактористов» сняли очень быстро: июнь - декабрь 1938 года. В августе 1939 г. фильм вышел на экраны страны и имел грандиозный успех у зрителей. Все актеры, занятые в главных ролях, прославились на всю страну. В 1941 г. режиссер Иван Пырьев, актеры Николай Крючков и Марина Ладынина были удостоены Сталинской премии I степени в области литературы и искусства.
Танкисты приняли картину как свою, а ее главного героя - как своего брата-танкиста. И не только за его песни, хотя это бы по-настоящему «танкистские» песни нашего экрана, тут же подхваченные многомиллионным зрителем с голоса Крючкова и разнесшиеся по всей стране. Эта песня исполняется в фильме аж три раза.
Появление «Трактористов» на экранах страны породило целое патриотическое движение советской молодежи. Тысячи юношей и девушек отправились работать в сельское хозяйство, стали трудиться в колхозах и совхозах, на машинно-тракторных станциях, встали за штурвалы тракторов и комбайнов.
Фильм, мифологизирующий колхозный быт и изображающий идеализированную картину на экране, стал классикой сталинского периода в кинематографе.
Особенность этой картины в искренности пафоса, который в фильмах 1930 - 1950 годов всерьез воспринимался аудиторией как изображение будущей светлой жизни. Другая важная особенность - подспудное настроение надвигающейся войны и катастрофы, довлеющее над вполне безобидным основным героико-романтическим сюжетом. Даже символ технического прогресса 1930-х годов - трактор - преподносится в фильме как мирный танк. Герои готовы пересесть в настоящие танки по первому призыву. Фильм стал олицетворением той идеи, к которой стремились страна и советская власть. Именно так представляла она будущую жизнь в колхозе.
В конце фильма у Клима Ярко на груди орден Красной звезды, однако весь фильм он носил значок ГТО. Именно такие фильмы формировали психологию поколения победителей, тех, кто сумел свернуть шею гитлеровскому вермахту, - лучшей тогда армии мира.
…Германская танковая дивизия была способна действовать в отрыве от своих войск, в глубоком тылу неприятеля. Артиллерийский и пехотный кулак, прикрытый танками, громил тылы, захватывал ключевые пункты, резал линии снабжения войск неприятеля. Такого механизма не было ни в одной армии мира. И самое тяжелое то, что у советской страны не хватило ни средств, ни времени, ни опыта на создание таких механизмов. Были и политические просчеты. Все это я говорю для того, что бы читатель понял, каким образом гитлеровцам удалось нанести в начале войны тяжелое поражение нашим войскам. Как могли персонажи «Трактористов» превратиться в унылые колонны военнопленных? «Не хотели воевать!» - вещают нам с телеэкрана млечины, правдюки и прочие. Но что могли сделать живые люди против современной техники?! Они сражались до последнего патрона, многие - до последнего дыхания, но что сделаешь при перерезанных коммуникациях? Нет патронов, снарядов, пищи, медикаментов. А у немцев - техника! Германские солдаты были бездушными механизмами, сидящими за рычагами современных машин. Именно с этими зомби пришлось иметь дело веселому Климу Ярко и его товарищам. Они закрыли страну своими телами…
После хрущевского развенчания «культа личности» некоторые песни фильма «Трактористы» были переработаны. Имена Сталина, Ворошилова и прочих вождей были вырезаны и заменены безобидными фразами. В семидесятых годах фраза про самураев тоже была вырезана и заменена безобидной «вражьей стаей». Я помню (начало 60-х), как в армии наша рота пела: «И летели наземь самураи…».
История создания фильма тесно связана с Николаевщиной. Проехав на машине от Одессы до Николаева, Пырьев и художник картины
В. П. Каплуновский остановили свой выбор на Гурьевской машинно-тракторной (МТС) села Гурьевка Новоодесского района, расположенной на левом берегу Южного Буга.
Гурьевская машинно-тракторная станция (МТС) была создана в 1929 году на базе товарищества «Червона зірка». Созданный в 33-м политотдел МТС содействовал политическому воспитанию масс, издавал многотиражную газету «Соціалістичний шлях». Мастерами высоких урожаев в предвоенные годы зарекомендовали себя члены женской бригады МТС, которую возглавляла П. Ф. Журба. Весь состав бригады принимал участие в съемках фильма «Трактористы». Герои фильма совершают трудовые подвиги на тракторе ЧТЗ «Сталинец-65», который в память об этом был установлен на пьедестал при въезде в село Гурьевка. Правда, сегодня трактора на постаменте нет.
В фильме три раза упоминается село Перловка. По-моему, это современная Терновка, входящая ныне в черту Николаева.
И сегодня Гурьевка не пасет задних. Вот только 13 ноября 2014 года в газете «Южная правда» был помещен материал о трудовых успехах ОДО «Сельхозхозяйство Гурьевка».
Прошло семьдесят пять лет после выхода на экраны культового, как сказали бы сейчас, фильма «Трактористы». С тех пор изменилось очень многое: страна, люди, мысли этих людей. Изменились кардинально, у некоторых на сто восемьдесят градусов…
И как-то само собой вспомнились слова «Марша советских танкистов»:
Чужой земли
мы не хотим ни пяди,
Но и своей
вершка не отдадим.
И пел песню (по фильму) украинец - танкист Клим Ярко, защищая дальневосточную землю, землю наших соседей…

Анатолий СОРОЧАН. _ "Южная правда" № 18 (23344)

[Николаевский кондуктор]

Строительство Ингульской верфи


21 июля 1788 г. (за пять с половиной месяцев до знаменитой Очаковской битвы) на Николаевском полуострове началось строительство крупной военной судостроительной верфи. Она включала эллинги для постройки судов, хозяйственные, производственные, административные здания, различные складские помещения и другое. Строительство было начато по приказу князя Г. Потемкина, недовольного неудобной Херсонской верфью. В переписке ее обозначали по-разному: Усть-Ингул, Новая верфь, Верфь на Ингуле, Ингульская верфь и т. д. Эти названия указывали на место, где планировалось ее расположение. Уже в 1790 г., согласно письмам князя, город был официально признан и верховной властью Российской империи. В документах Адмиралтейство начали называть Николаевским, но в народе просто - Адмиралтейство (в то время так обозначались место и здания, где производились «дела и работы флота» и находилось самое высокое управление).
Уже в начале XIX в. (с 1828 г.), в связи с постройкой нового Спасского адмиралтейства, основная верфь стала называться Главным адмиралтейством. Это нашло свое отображение на планах как города, так и самой верфи.
С 1911 г. верфь перешла в руки частной компании, была перестроена и через год переименована в «Руссуд». Сегодня это завод им. 61 коммунара.
Об этих событиях написано, пожалуй, сотни статей и десятки книг. Но до сих пор допотемкинская история нам мало известна. Чаще всего утверждали, что на этих землях постоянно кочевали татары, отсутствовали населенные пункты и царили нравы «диких племен». Но последние исследования показывают, что верфь, давшая толчок росту молодого города, начала строиться сразу же далеко не на «глухом пустынном месте». Напомним, что до сих пор не найден документ, где четко указан новый статус верфи, - «город» Николаев. Не случайно дату своего юбилея Николаев менял несколько раз, ссылаясь лишь на письма князя Потемкина.
Уже в 1890 г. видный общественный деятель Г. Ге, более 30 лет бескорыстно служивший интересам города, стал одним из первых историков нашего Николаева и сообщал, что «Прибужье в то время не представляло глухой степи, как думают многие. Напротив, этот край был довольно густо населен татарами, считавшимися под властью Турции, турками. Были поселки выходцев из польской Руси. Раздольные местности позади укрепленной границы занимали тогда только запорожцы...» Такой была наша земля в 1740 г., почти за 50 лет до постройки Ингульской верфи. А «русские поселки представляли уже очень редкие оазисы среди этой степи», - продолжал Г. Ге. «Правительство царицы спешило населить приобретенный край... Целая волна мещан и сельчан хлынула в опустевшее Прибужье, где эти люди надеялись получить от сильной русской власти обеспечение, желанную спокойную жизнь». В архиве Екатерининского губернского управления и в журнале «Восход» (1887 г.) сохранилось удивительное распоряжение новороссийского губернатора Муромцева, который 11 июня 1776 г. четко указывал на то, что местность, на которой нынче стоит Николаев, довольно хорошо была всем знакома и «представляла именно ту, которую хотели поскорее заселить». Вот сюда-то и направлял губернатор выходцев из польской Руси. Среди них были и евреи. Об этом беспокоился балтский кагал. В просьбе Муромцев не отказал, но потребовал, чтобы «поселяющийся еврей привел с собой пять христиан...» Выходцы православного исповедания «были сплошь земледельцы, и потому они садились у Ингула и Буга особыми поселками и хуторами».
Вот такое разнородное поселение на теперешнем «Николаевском полуострове» исследовал и описал историк Г. Ге. «И все это было уже за... 14 лет до Ингульской верфи, после подписания Кучук-Кайнарджинского мира в 1774 г., - уточнял он. Рядом жила своей жизнью уже старая Слобода - Матвеевка (это название 1778 г.).
В руках полководцев М. Кутузова и А. Суворова была четкая карта, которую автор этой статьи опубликовала в книге «Шановані незнайомці» (Миколаїв, 2009). Документ датировался августом 1787 г. «Карта. Расположеніе Россійской Армії с начала Войны», где военные специалисты обозначили на нашем полуострове некие и казацкие поселения: «Кут Уомаха», «Кут Осницкой», «Витотта», реку Мокрую Терновку, Матвеевку и др. Это еще одно свидетельство пристального внимания к нашему полуострову. Не случайно николаевские археологи нашли немало казацких люлек, кованных в кузнице подков, гвоздей. Историки писали, что здесь стояли зимовники и хорошо ловилась рыба, это было известно многим.
Особого внимания достойны малоизвестные рассказы о николаевской крепости - Новогригорьевской - целого редута, который обозначен на «Генеральной карте Новороссийской губернии, сочиненной в 1779 г. Иваном Исленьевым». Как старое землебитное укрепление (по Ю. Крючкову) оно значится и на плане, подписанном полковником Кретшмаром около 1832 г., и находилось предположительно в районе между улицами Шевченко, Адм. Макарова, Малой Морской, К. Либкнехта. По версии Юрия Семеновича, естественная низина в районе улицы Гражданской когда-то была старым руслом Ингула, шла от самой реки до Бугского лимана и использовалась в качестве рва. Известно, что М. Фалеев менял русло самого Ингула, которое шло поперек нашего полуострова, скорее всего, бывшего тогда островом. Талантливый человек уже был известен своим мастерством обустраивать каналы, покорять неприступные пороги Днепра.
Но нельзя забыть и об австрийце по происхождению, санкт-петербургском купце Франце Яковлевиче-Андреевиче Фабре, который уже 29 июля 1784 г. «бил челом» и подал на Высочайшее имя прошение. В нем сообщалось, что «по повелению его светлости... князя Григория Александровича Потемкина в Херсонском уезде при реках Буге и устье Ингула отмежеван большой участок земли». Скорее всего, уже в 1782 - 1783 гг. купцом была хорошо исследована эта территория. Облюбованная земля новому помещику Херсонской губернии предоставлялась для «его семьи и компании». Но 27 августа 1784 г. к уже полученным 500 десятинам Фабре попросил еще 1000 десятин «удобной земли». А это немало! Весь полуостров да еще окраины. Площадь Николаевского полуострова составляет около 15 кв. км, а согласно документам, все поместье нового поселенца равнялось почти 16,35 кв. км. Фабре был хорошим хозяином, поэтому довольно скоро полуостров был обустроен.
По материалам, опубликованным в «Записках Одесского общества истории и древностей» (ЗОИД), «дача Фабре», как принято ее называть в краеведении, состояла из трех хороших усадеб, расположенных по всей территории. Семейный дом стоял в самом Спасске (ныне яхт-клуб), постройки - в районе Спасского мыса и несколько сооружений у нынешнего Ингульского моста.
Благодатная земля радовала: плодородная пахотная пашня, хорошие Лесковские леса. Еще при Потемкине здесь росло несколько десятков густых рощ, ветки которых, переплетаясь, создавали тень и прохладу (835 десятин). Хорошая подземная вода, всего на глубине около двух метров, небольшие озера, многочисленные родники с питьевой водой давали отличные надежды на будущее.
Счастливый Фабре соорудил свой главный дом с хозяйственными постройками в урочище Виноградной косы (Спасск). Воду брали из лучшего источника, который был известен издавна, - и сегодня бытует немало воспоминаний, рассказов и легенд о целебных свойствах этой воды. А позже зажиточные николаевцы будут строить свои дачи в этом уголке.
В те годы у Фабре от Спасского источника работала мельница. Им была использована и северная часть надела - место, известное в истории как Казачий перевоз, Казацкая переправа. Хороший каменный дом на четыре комнаты, две землянки, изба, кузница и добротный шинок, очевидно, приносили хороший доход. Именно здесь шла старинная дорога - единственная удобная южная переправа, где постоянно могли останавливаться отдохнуть и переночевать государственные и почтовые люди, купцы и простые путники. Не случайно в перечне имущества Фабре обозначены пять скирд сена, которые были припасены для лошадей.
Проанализировав планы и развернутое большое хозяйство Фабре, трудно не восхититься рачительным и предприимчивым купцом допотемкинской истории, так быстро освоившим большие просторы полуострова. За короткое время земли были обработаны и засажены. На Спасском мысе он получал хорошие урожаи зерновых. Эти особенности потом учтут последующие поколения николаевцев. Старинная переправа (сегодня археологи считают, что она существовала еще в далекие времена Римской империи) помогала всем, кто шел по тракту, а для Фабре - и доход, и полную осведомленность обо всем, что происходит в мире.
Купив «лакомый кусочек» (по три копейки за десятину!), Фабре быстро получил прибыль. За всю нынешнюю землю полуострова Российское правительство получило всего немногим более... 45 рублей. Правда, чиновники довольно долго тянули с оформлением аренды как с планами, так и с межевыми книгами. Но это не помешало Фабре в его деле. Мы сегодня можем только догадываться, скольких мастеров ему удалось пригласить для сооружения построек, обработки земли и уборки урожая. Учитывая размах и скорость строительства, этим занималась, очевидно, не одна сотня людей.
Это сегодня мы видим ровные улицы, срезанные холмы, засыпанные балки и т. д. Старые рисунки и первые фотографии показывают полуостров совсем другим. Думается, что уже тогда один из первых хозяев местности во второй половине XVIII в. много потрудился, чтобы подготовить земли к удобному проживанию.
Но судьба не была благосклонна к семье Фабре. Через три года после удачного поселения группа турков напала на главный хозяйский дом. Это случилось летом 1787 г. В то время Бугский лиман служил границей между Османской империей, землями казаков и России. И переплыть его не составляло большого труда.
В истории края это нападение вызывает немало вопросов. Что случилось? Что вызвало недовольство турецкой стороны? Где в это время была семья Фабре, если известно, что после турецкого набега погибла только служанка? И где находилась остальная прислуга Фабре (ведь это был семейный дом хозяина)? Таких вопросов десятки, а ответов...
Чаще всего ситуацию принято объяснять легко и просто: была граница, часто нападали и пр. Но исторические документы свидетельствуют, что обращение Фабре к российским властям имело последствия. Почему-то «утрясалось с турецкой стороной приграничное происшествие» и т. д. И сам Фабре с семьей неожиданно уехал...
Князь Потемкин поручил во всем разобраться М. Фалееву: оценить убытки, уладить инцидент. И одновременно решить, что делать с землями полуострова. Последнее задание было довольно важным: 10 лет работы Херсонской верфи себя не оправдывали, и это вызывало постоянное недовольство Потемкина.
Причины этому серьезные: 30 верст (верста - 1,07 км) до лимана, узость в этом месте русла Днепра, огромное количество островов и плавней, постоянно покрытых высокими камышами, систематическое заиливание дна, из-за мелководий затруднение в маневренности военных кораблей и катеров - все это не отвечало грандиозным планам Потемкина. А тут еще добавлялись паводковые затопления, избежать которых было невозможно.
Князь искал выход из создавшегося положения. Шел поиск удобного места для новой верфи. Поэтому не случайно работа М. Фалеева по изучению и ликвидации последствий «Фабрового конфликта» помогла достаточно хорошо освоиться с землями полуострова. Все историки одновременно рассказывают и о беде поселившегося купца, и о докладах Фалеева про «удобное хорошее место для корабельной верфи». К этому времени уже был осмотрен полуостров, обследованы устья рек, особенно Ингула. Да и земли совсем рядом, всего-то в 60 км от Херсона.
Преградой становилась аренда купца Фабре, и ее устранили быстро. Уже 2 сентября 1787 г., по распоряжению Светлейшего, екатеринославские чиновники отменили договор и земли вернули в государственную казну. Все купчие документы арендатора аннулировали. Дабы избежать просчетов, которые случились в Херсоне 27 июня 1788 г., согласно ордеру (распоряжению), штурман Н. Гуриев дополнительно перемерял глубину Ингула «от устья его до того места доколе оный судоходен» и не только. Исследователи береговых линий тщательно изучили места «где эллинги быть с удобством могут». До большой Очаковской битвы - 6 декабря 1788 г. - оставалось еще немало времени. А тут уже кипела работа, свидетельством тому - многочисленные распоряжения и переписка князя.
Ордером, изданным из лагеря под Очаковом 21 июля 1788 г., утверждалось место, пригодное для заложения верфи на р. Ингул, и предписывалась заготовка леса для двух 56-пушечных кораблей. «Оговаривалось и сооружение пакгаузов», - сообщал краевед первой половины ХХ в. Н. Лагута. В документе говорилось и об «апробированных рисунках».
Уже через месяц подрядчик Постоев заложил каменную кузницу. Для мастеровых и рабочих срочно строились землянки, временные жилища. Они и стали первыми строениями нового южного города на землях с богатым и еще неизвестным прошлым...

Светлана БОЙЧУК. _ "Южная правда", № 25 (23351) http://www.up.mk.ua/mainpage/show_item/4416

[местный житель]

Известно, что М. Фалеев менял русло самого Ингула, которое шло поперек нашего полуострова, скорее всего, бывшего тогда островом.

Очень хочется узнать, откуда это известно?

[Lessa]

14 марта сможешь сам у автора спросить

[Николаевский кондуктор]

Первые женщины города Николаева

Самыми скромными в николаевской истории являются сведения о женской половине нашего общества, особенно о далеком XVIII в., когда строилась военная верфь и рождался город Николаев. Это объясняется тем, что почти 200 лет город имел статус «военного». Сказывалось и давление патриархата, характерного для нравов XVIII - XIX веков.
О роли женщин в жизни и строительстве Николаева довольно мало информации, ведь, в основном, документы увозили в Санкт-Петербург и Москву. Везли секреты и не секреты и прятали на века.
Время от времени, рассказывая о первых женщинах городского общества, вспоминают рассказ протоиерея Степана Заушкевича, как по приказу князя Г. Потемкина «организовывались» семейные союзы. Каждое воскресенье на площади выстраивали местных молодых вдов и девиц, а из Адмиралтейства приходили неженатые мастеровые. Они выбирали не барышню для свиданий и прогулок, а жену на всю жизнь. Священники тут же венчали молодых. В последние годы об этом факте немало рассказов-пересказов, обросших самыми невероятными легендами. Например, о том, что далеко не все принимали такое неожиданное предложение руки и сердца. Самые строптивые девицы быстро прятались за спины своих подружек. Так они могли присмотреться к толпе женихов и вовремя выйти в первый ряд. Ведь они понимали, что в эти минуты решается их судьба...
В переписке Г. Потемкина есть еще один факт, в котором рассказывается о женщинах в новом поселении Юга. В 1788 г. войска Российской империи стремились покорить турецкую крепость Очаков. Понимая, что предстоят кровопролитные бои, князь дал приказ о создании в Витовке специального походного госпиталя, обязав «иметь довольное число женщин и солдаток, производя им достаточную зарплату». Но какой была та «достаточная зарплата», история умалчивает.
Сохранившиеся материалы конца XVIII века чаще всего содержали стандартные фразы: «имел семью» или «проживал с семьей». Матери, жены и дочери оставались в глубокой тени своих мужчин.
И все же поиск в краеведческих публикациях дал свои результаты: удалось найти немало имен первых николаевских женщин. Многие из них перечислены в небезызвестном «Духовном завещании статского советника и кавалера Михаила Леонтьевича Фалеева». После его смерти этот прощальный документ был найден «между делами его».
Обживать новое место николаевским мужчинам помогали малоизвестные в истории женщины: Авдотьи, Агафьи, Алены, Аксиньи, Антонины, Анисьи, Александры, Евдокии, Елены, Елизаветы, Ефросиньи, Ксении, Ирины, Лукии, Марфы, Натальи, Надежды, Ольги, Палагеи, Софии, Устиньи, Ульяны, Феклы, Февроньи. Наиболее часто упоминались женщины и девицы с именами Мария, Праскевья, Татьяна, Екатерина, Анна.
Судя по письмам Потемкина, он больше доверял семейным людям. Не случайными были «распоряжения»: «учить рекрут женатых плотничать и другим мастерствам, нужным для Адмиралтейства, и поселить оных до 2000»; «плотников разберите тех, с которыми жены... и причислите их к поселянам, записав в то мастерство, которое знают. У прочих о женах осведомиться, дабы зимой их к ним доставить»...
Исследователь истории Николаева Ю. С. Крючков, 17 лет изучавший николаевские архивы в Ленинграде, писал: «Первыми жителями города стали, в основном, женатые матросы и мастеровые, строившие суда и адмиралтейство».
Уже в начале XIX века старожил Ф. Вигель не удержался от восторга: «Николаевское общество всегда отличалось красотой женщин. Вы не найдете на балах безобразного молодого дамского лица, напротив, встретите несколько таких, которые очаруют ваши взоры, если вы молоды, и заставят вздохнуть, если уже седина проглянула в бороде вашей». Современники отмечали его «точность в оценке людей».
У 1825 г. в Николаеве жили 4941 женщина и 10821 мужчина, к 1867 г. - 22072 женщины и 25190 мужчин, в 1920 году - 59775 женщин и 49002 мужчин. В дальнейшем количество женского населения превысит мужское более чем на 9 тыс. человек, а над городом пронесутся революции, гражданская война, голод, холод, бедность...

Светлана БОЙЧУК. _ "Южная правда" № 32 (23358) http://www.up.mk.ua/mainpage/show_item/4839

[Николаевский кондуктор]

Первые фонари Николаева


Время появления первых городских фонарей краеведы всегда относили к 1823 году. Однако внимательное изучение документов, публикаций рассказывает о малоизвестных страницах в истории освещения улиц Николаева.
Вот в этом году первым николаевским фонарям исполняется 225 лет. В конце XVIII века фонарщик Шепман по приказу Потемкина отвечал за установку домовых фонарей.
Он, скорее всего, был первым официально назначенным фонарным мастером молодого города. Здесь строились грандиозные планы в усилении Черноморского флота, а работы велись не только в дневное время. Поэтому нужно было обеспечить хорошее освещение.
«По ночам пленные турки, которых приводили из Терновки, рыли колодцы и городовую сточную канаву», - пишет Ю. С. Крючков, хорошо изучивший документы санкт-петербургских архивов, куда вагонами вывозились николаевские материалы.
К 1792 г. в молодом городе жили и работали около 10 тыс. жителей, более 1700 человек приходили на временные, сезонные работы. «Селение уже было знаменитое», и военный городок вряд ли ходил со свечами.
«Главнейшие публичные строения уже сооружены», - сообщал Главный командир ЧФ и портов адмирал Н. С. Мордвинов. Город и его большую верфь обслуживали 516 своих и 198 иностранных купцов.
Губернатор А. С. Грейг поручил Ф.И. Вуншу, архитектору Морского ведомства, разработку проектов благоустройства в Николаеве: замощение улиц, освещение города, подготовка чертежей фонарных столбов и самих фонарей.
В 1823 году первые фонари появились на улицах Адмиральская и Соборная. Двадцать два фонаря установили по первой улице, от Дворца до Штурманского училища - тридцать семь. По Соборной, от Ингульского моста до базара - пять. Центральная Адмиральская освещалась за счет казны - это были земли Морского ведомства. Под надзором полиции за счет города установили постоянное освещение на Соборной.
В 1835 году, во время правления М.П. Лазарева, вновь возникла проблема освещения новых улиц.
Годы шли. Средства выделялись на военное строительство, а вот с плохим освещением ситуация не менялась еще довольно долгие годы. Даже к 1869 году, когда история города Николаева уже насчитывала более 80 лет, первый «Путеводитель и адрес-календарь 1869 г.» сообщил, что освещалась только часть Адмиральской и Соборной (106 фонарей), проулки и другие улицы «не имели фонарей». А в городе тогда жили и работали сорок семь тысяч двести человек.
Развитие коммерческой торговли, появление иностранных консульств актуализировало проблему освещения города. Документы тех лет рассказывают о 880 городских фонарях и разработке новых для них столбов.
Жалобы горожан - «идешь, хоть глаз выколи» - не остались без внимания. Городская дума озаботилась проблемой дальнейшего освещения улиц и целых районов. В выступлениях депутатов все чаще звучали слова, что эта тема стала «больной для города».
В начале ХХ века местная пресса из номера в номер муссировала проблему ночного освещения. Чиновники, по мнению журналистов, должны искать не только место для установления «лампового освещения», но и новые места наблюдений за их сохранностью и работой. Ведь, по словам «газетчиков», «электричество - двигатель энергии города Николаева».
Уже в 1909 году началась широкая реклама специальных ламп и фонарей. Так, одесский торговый дом «И. Собецкий и Ко» продавал Николаеву специальные «калильные фонари»: в 750 свеч - по 140 рублей, а в тысячу свеч - 150.
Активная работа губернаторства и местной управы стала широко известной на юге благодаря публикации от мая 1909 года в «Николаевском курьере», где рассказывалось о том, что симферопольские управленцы просили наши власти поделиться опытом и знаниями в освещении города или хотя бы выслать отчет, который делали комиссии горуправы и Думы.
К 1910 году горожане все чаще просили помощи у служб города. Так, несмотря на длинные майские дни, «смотритель ночного убоя скота просит семь висящих больших ламп и пять дворовых фонарей».
Появление новой техники - николаевского дизель-мотора в 1910-м - помогло решить ряд проблем. Надежное и постоянное освещение центра вскоре обеспечила «городская станция с машинами переменного тока высокого напряжения» (1914). Но жители слободок и окраин еще долго жаловались на темные и опасные ночные дороги и старались решить все насущные проблемы в светлое время суток.

Светлана БОЙЧУК. _ "Южная правда", № 65 (23391)

[Николаевский кондуктор]

Благодаря Томасу Кобле, в честь которого названо Коблево, на юге Украины появились... помидоры

По реке Мертвовод скифы отправляли в последний путь своих царей
Чтобы не ехать очень далеко, кто-то традиционно отправляется в Одесскую область. Однако всего в 40 километрах от Одессы есть курорт Коблево Николаевской области (он находится в 78 километрах от Николаева). Конечно, ближе ехать из Одессы. Но летом купить сюда билеты довольно сложно. Автобусное сообщение из Николаева налажено хорошо, в разгар сезона ходят дополнительные автобусы. А заодно можно посмотреть достопримечательности как Николаева, так и области. Впрочем, экскурсию можно заказать и на базе отдыха.
Те, кто путешествует на машине, самостоятельно могут добраться в места, которые потрясают своим великолепием. (Правда, нужно изучать качество дорог.) Например, между селами Трикраты (в 110 километрах от Николаева) и Актово находится Актовский каньон глубиной до 50 метров и площадью 250 гектаров. Похожие на гигантские ладони скалы так и манят подойти к ним поближе. Остановившись недалеко у обрыва, с удивлением замечаю купающихся внизу мальчишек. «Можно спуститься, хотите?» - спрашивает наш экскурсовод Александр Максименко, председатель общественной организации «Фонд оновлення села». Как-то он приехал с друзьями в Трикраты за сельской «экзотикой»: хотелось подоить коров, порубить дрова. Но ребят настолько впечатлили местные красоты, что они начали изучать историю этих мест, возить сюда туристов.
Правда, когда я услышала название реки - Мертвовод, купаться не захотелось. Согласно преданиям, скифы отправляли по ней в последний путь своих царей. По другой версии, запорожские казаки вылили в водоем отвар ядовитых трав, чтобы отравить татар. У каньона также есть другое грозное название - «Каньон дьявола». Сюда часто приезжают любители «дикого» отдыха, а также те, кто увлекается альпинизмом, рафтингом. Кстати, огромный камень из Актовского каньона находится возле здания Европарламента в Брюсселе.
Любители сплавляться на байдарках по реке непременно захотят посетить Большой Мигейский остров (его еще называют Остров любви). Всего в этих краях около 40 островов. Река Южный Буг с сильным течением и множеством каменных порогов привлекает в первую очередь любителей острых ощущений. Впрочем, трассы для рафтинга здесь разные - есть как для новичков, так и для опытных слаломистов.
Грязи Тилигульскокого лимана помогают людям, страдающим заболеваниями позвоночника и суставов
Заядлые рыбаки могут отправиться на Тилигульский лиман, который находится на границе Николаевской и Одесской областей. Он считается одним из самых чистых и прозрачных.
- Давным-давно в лиман заплывали скумбрия, ставрида и даже тунец, - рассказал журналистам заведующий научным отделом регионально-ландшафтного парка «Тилигульский» Олег Деркач. - А когда водоем разделили с морем пересыпью, здесь поселились лещ, судак, карп, карась. Сегодня в лимане ловят в основном бычков и кефаль. Правда, в последние годы лиман пересыхает, и это очень беспокоит экологов. Среди причин этого - аномально высокая температура, которая держится уже несколько лет подряд, а также излишняя распашка полей вокруг лимана.
После удачного улова вечером на берегу можно приготовить уху. На Червоноукраинскую косу приезжают не только порыбачить. Здесь профессионально занимаются кайтингом и виндсерфингом, проводят чемпионаты.
Кроме того, Тилигульский лиман славится своими лечебными грязями. Их рекомендуют людям, у которых есть кожные проблемы, страдающим заболеваниями нервной системы, позвоночника и суставов. На берегу лимана возле села Червоноукраинка планируется строительство санатория-профилактория.
Если же вы не любитель отдыха в палатке, придется искать базу или пансионат. До Коблево с Червоноукраинской косы лимана рукой подать - ехать не больше 20 минут. В курортном городе есть базы на любой кошелек и вкус. Любители дискотек обычно предпочитают останавливаться в Молдавской зоне. Молодым и неизбалованным комфортом людям, которые не готовы тратить большие деньги, могут подойти базы «Лидия» и «Олимп». Наряду с обычными комфортабельными номерами здесь сдаются недорогие комнаты с частичными удобствами. Зачастую здесь останавливаются посетители дельфинария «Немо», расположенного по соседству. Многих может заинтересовать пансионат для паломников «Лазурный берег». Чувствуется, что места здесь намоленные, благостные, отсюда не хочется уходить. На территории пансионата есть соляная пещера, которая особенно полезна людям, страдающим заболеваниями бронхолегочной системы. Здесь также можно посетить инфракрасную сауну, сделать массаж, выпить травяной чай.
Базу отдыха «Мелиоратор-Юг» туроператоры называют между собой «первой Турцией в регионе». Огромная территория, роскошный бассейн, современный комфорт, за который надо заплатить дороже. В стоимость проживания включено трехразовое питание в ресторане (шведский стол), пользование бассейном, шезлонгами, парковкой, детской анимационной комнатой, wi-fi (по всей территории отеля).
Отель «Дельфин», из окон которого открываются прекрасные морские виды, очень компактный, здесь хороший пляж, два бассейна, зеленая зона: сосны, кустарник, цветы. Многие люди любят как море, так и лес. Роскошный парк-отель «Элизиум», площадью пять гектаров, находится в сосновом бору. Виллы рассчитаны на четверых, есть и стандартные двухместные номера. На территории - бассейн, детская и спортивная площадки, парковка. По вечерам здесь предлагают шоу-программы.
- К сожалению, в прошлом году туристов было меньше, поскольку наши постоянные отдыхающие в силу известных причин не приехали, - говорит председатель Ассоциации туристического и оздоровительного бизнеса «Відродження» Татьяна Квасняк. - Но уже начало сезона нынешнего года внушает оптимизм. Коблево привлекает туристов, которые предпочитают семейный отдых. Кроме того, здесь идеальное место для проведения мероприятий. Для деловых людей подойдет пансионат «Парадиз» (недавно здесь прошла конференция, посвященная развитию курорта). Для спортивных и танцевальных - пансионат «Винница».
Мы любим Коблево и хотим познакомить гостей с его историей. Планируем открыть музей Томаса Кобле, в честь которого курорт получил свое название. Этот боевой генерал, по происхождению англичанин, долгое время был военным комендантом Одессы. Он много сделал для принадлежавших ему причерноморских земель в районе современного Коблево и Тилигульского лимана. Считается, что благодаря Кобле в этих краях появились помидоры - «земляные яблоки», семена которых он выписал из Италии.

Татьяна МИХАЙЛЕНКО, «ФАКТЫ». (Николаев - Коблево - Киев). _ "Южная правда", № 68

[Николаевский кондуктор]

читали?
http://www.vn.mk.ua/files/2015-07-16-5.pdf

[местный житель]

Читали-читали.

[Николаевский кондуктор]

Ну хоть бы ссылочку дали, а то после отпуска перечитывай за вами все газеты местные, чтоб не упустить чего интересного!

[местный житель]

В соц. сетях выкладывали ссылки. Во всех группах Базара, где они есть. ВК, ФБ И ОК.

[Николаевский кондуктор]

Священник-«почтальон», любовная афера Муськи Капустиной и «Сладкая смерть на бульваре»: факты и легенды о Николаеве



11 августа жители Николаева поучаствовали в третьем за этот год путешествии по самым потаенным местам нашего города. Капитаном, как и в прошлые разы, была известная не только в городе, но и за его пределами историк и краевед Татьяна Губская. Благотворительная экскурсия «Тайны старого Николаева в легендах и мифах» была посвящена памяти Володи Мазуренко — замечательного парня, сердце которого, по словам Татьяны Николаевны, принимало очень много боли. Все вырученные средства пойдут на нужды подопечных зоозащитной организации «Феникс», а сама экскурсия вернула николаевцам «правдивую историю, которой мы были лишены в свое время».

По всей видимости, участники спасли немало братьев наших меньших — желающих попасть на экскурсию было столько, что пришлось в экстренном порядке организовывать дополнительную группу. Тем же, кому все-таки удалось прикоснуться к миру тайн города, с удивлением обнаружили, что крокодил Вася - не первое пресмыкающееся в Николаеве, что памятник героев-ольшанцев стоит на кладбище военного духовенства, и почему в николаевской кирхе на Адмиральской можно увидеть совершенно не церковный витраж с изображением космонавтов.

Экскурсия стартовала с площади Соборной, прямо с того места, где почти сто лет назад находились ступени Адмиралтейского собора, который и дал название одноименной улице. Собор был гордостью Николаева совершенно не зря — ведь он «дразнил» всех гостей города своей масштабностью. Шутка ли — 42 метра в длину! Мы направляемся к месту, где было расположено кладбище военного духовенства — как раз за спиной у памятника ольшанцам. Татьяна Губская открывает «страшную» тайну: оказывается, здесь захоронены не только наши освободители, но и воины Третьего рейха. Знали ли мы это в свое время, возлагая цветы к Вечному огню? Но вернемся к месту, где покоятся военные священники - люди, уникальные в своем роде. Ведь они принимали участие во всех войнах того времени. Единственное, что отличало их от обыкновенных солдат — это отсутствие оружия в руках. Крест и Евангелие было крепче любой пушки, пулемета и кинжала. Конечно, они не были неприкосновенными — их точно так же контузили, убивали и забирали в плен, но те, кому удалось выжить — возвращались настоящими героями в славный Николаев. Об одном таком герое нам и поведала экскурсовод. Но не будем вам открывать все тайны, скажем лишь, что батюшка пострадал от собственной доброты — несколько лет он, сам того не зная, «работал почтальоном» у молодых учащихся Николаевских гимназий, передавая любовные записки. За что и поплатился - скандал был громкий.

Далее мы направляемся к нашей Николаевской крепости. Не удивляйтесь — у нас тоже существовала своя крепость. Мало того, многие из нас даже не догадывались, проходя мимо ее стен по Нижнему БАМу. Помните вот ту большую стену сразу возле бетонного забора завода им.61 коммунара? Песочная стена с огромными валунами и приступкой наверху — это и есть остатки нашей крепости. Вот этот самый бортик на стене служил помостом, на котором охрана следила за безопасностью верфи — будущего города Николаева. Кстати, это не единственное название нашего города. И если с первым названием «Усть-Ингул» еще можно смириться, то вот быть верноленинцами, наверное, сейчас мало бы кто захотел. А именно так — Верноленинск — именовался наш город в течение целых двух лет — закрепить это название у советской власти так и не получилось — не хватило средств.

Рядом с оборонительными стенами сейчас находится Николаевская областная администрация. Интересно, что на этом самом месте когда-то стоял зоопарк. Его прекрасно помнит старшее поколение николаевцев. И мало кто знает, что хорошо известный долгожитель Васька, оказывается, не первый крокодил в фонде нашего зоопарка. До него был еще один — в далеком 1913 году. Не знаем его имени, но уместно было бы назвать его «Беглец». Ведь, вопреки всем законам логики, он осуществил побег зимой, замерзнув у льдов Ингула. Интересно, что рыбаки, заметившие несчастного, предупреждали городскую пожарную часть, но те лишь разводили руками и советовали оставить затею по поимке крокодила. Ведь «Не бывает в нашей реке никакого ни динозавра, ни крокодила!». Мораль сей истории такова: коль уж хотите бежать, выбирайте более щадящую погоду. Тем более, если вы — крокодил.

Но не будем о грустном, мы покидаем это памятное место и направляемся в сторону бульвара. Прямо возле спуска на Нижнюю набережную останавливаемся для того, чтобы поближе рассмотреть музейные фотографии, которые захватила с собой Татьяна Николаевна. На них аккурат посредине сегодняшней Адмиральской величественно стоит памятник адмиралу Грейгу. Стоит он спиной к городу, что вызывает шквал вопросов среди участников экскурсии. Нам объясняют, что таким образом авторы проекта демонстрируют гостеприимность адмирала. Ведь взор Алексея Самуиловича направлен на мост, по которому приезжают гости нашего города.

Узнаем мы и некоторые пикантные подробности из истории нашего русского драматического театра, который расположен тут же — на Адмиральской. Когда-то это было изящное здание без колонн. Уютный театр с камерной атмосферой. А создал его Карл Монте по просьбам скучающих светских дам. С тех пор в городе начались разводы, страсти и щипания нервов. Ситуация достигла своего апогея, когда однажды обнаружился побег актрисы театра вместе с антрепренером и кассой. Пропал и кассир. Видимо, не желал расставаться с сейфом. Всех троих, конечно, нашли, но вот ненадежного кассира пришлось заменить на прагматичного немца. Кассу это сберегло, а светские дамы опять заскучали. Что за развлечения такие в театре — одни слезы и переживания? Скучать пришлось недолго — пришла пора Маяковского с его желтой кофтой, папиросой и торчащими из-под штанов носкам (в свое время это приравнивалось к демонстрации нижнего белья). Затем Вертинский с его запрещенной в то время «Кокаинеткой». И во время каждого такого приезда известных артистов полицаям приходилось ловить падающих с туфелек не со своей ножки гимназисток и парней с намазанными сажей усами, которые пытались незаметно проскочить на концерт.

Как любая николаевская свадьба приходит к памятнику Фалееву, так и наша группа очутилась буквально у ног этого известного статского советника и первого гражданина Николаева. Нашему городу всего два с половиной года, Потемкина уже как год нет в живых, а в руках у Фалеева только план по застройке города. И он справился с этим на славу. Именно под руководством этого великого человека строился Адмиралтейский собор, кадетский корпус, велась подготовка к организации Спасо-Николаевского мужского монастыря, стройка солдатских казарм и много других объектов промышленного и социального назначения. Его многократно будут обвинять в казнокрадстве, но он не сдается и строит Николаев до последнего. За несколько дней до смерти Фалеев внезапно напишет завещание. Весьма странно, учитывая, что он был практически совершенно здоровым человеком. Как бы то ни было, похоронят его там же, где покоились все почетные граждане города — в алтарной стене Адмиралтейского собора — в месте сегодняшнего Вечного огня.

Мы же отходим совсем немного от памятника Фалееву и оказываемся в месте, где в далеком 1912 году юный Шура попал в сети одесской мошенницы Муськи Капустиной. На скамье, где она запустила стрелой амура в рыжего гимназиста — сына известного в Николаеве банкира — теперь стоят белоснежные колонны с ангелочком наверху. Естественно, Шура сразу же влюбился в прелестную даму с красивыми медными волосами до пояса. Ведь впервые на него, не умудренного опытом юношу, обратила внимание девушка. Да еще какая! Майский вечер, звуки городского оркестра и безумный запах лип. А затем шоколадные конфеты, гостиница «Лондон» и мелкое воровство у папы. Ведь за дамой нужно ухаживать красиво. Все это продолжается до тех пор, пока однажды Шура не «спасет» Изольду Малини (именно так представилась прекрасная незнакомка), украв у отца крупную сумму денег и не вручив их своей половине. Ведь вечером они должны уехать в Бразилию. Только они и теплоход мечты. Но сначала Изольде нужно отлучиться, а Шура, тем временем, посторожит чемоданы. Сторожить их он будет всю ночь, пока не появятся полицаи. Тогда-то и станет известно, что Изольда Малини — это всего лишь Муська Капустина, хоть и красивая. После всего случившегося Шура даже хотел застрелиться, но и тут его постигла неудача — он не знал, как это делается. Нам же, как напоминание об этой истории, которая вошла в криминальные хроники Николаева, остался только амурчик, смирно сидящий на колонне в поисках очередной жертвы. Причем, как правильно заметила Татьяна Губская, это милое создание способно принести хлопоты любому — в независимости от возраста.

Предпоследний памятник, к которому мы подходим, это памятник адмиралу Макарову, который, кстати родился в нашем славном городе. Между прочим, за все года после его смерти ни одному человеку так и не удалось сказать ничего плохого в адрес этого великого адмирала. Как говорит Татьяна Николаевна, пройдет миллион лет, а Степан Осипович будет вот так же стоять и смотреть на бульвар, названный в честь него. Красиво прожитая жизнь, триста научных работ, военное судостроение и положение человека, с которым считались высшие чины Российской империи — это ожидаемо. А вот взрыв на броненосце «Петропаловск», который унес жизнь великого вице-адмирала, оказался совершенно неожиданным. Ведь все было предупреждено в тот день — разведка доложила, что мин нет. Кто же ошибся? Мы уже вряд ли узнаем правду, но известно одно — при виде тонущего броненосца японцы молча встали по стойке смирно. Они не могли поверить в гибель величайшего Степана Макарова, когда окровавленная шинель адмирала была выброшена на берег. Позднее один из японцев напишет в своем дневнике: «Какие странные эти русские — тонут, а не спасаются».

За спиной у памятника вице-адмирала стоит шахматный клуб. А ведь когда-то это место прославилось интереснейшей историей. В буфете Морского бульвара, коим был сегодняшний клуб, прожорливая дама вызвала испуг у ее спутника и обеспечила громкими заголовками местные газеты. Как напишут в медицинской сводке: «Дама три пирожных съела в легкую, четвертое, призадумавшись, пятое надкусила и упала в глубокий обморок». Подошедший официант последовал ее примеру. Обрадовались только журналисты, обедавшие за соседним столиком: «Вот это сенсация! Тело!». И несмотря на мольбы мичмана — спутника сладкоежки — не печатать данную новость, корреспонденты знали свое дело. На следующий день газеты пестрили громкими заголовками: «Смерть на Морском бульваре!», «Несчастный случай в Николаевском буфете», «Сладкая смерть в Николаеве!». Конечно, пресса лукавила — дама вовсе не умерла, а вот отец ее спутника наказал сына за такой казус, сослав его на службу в Оренбург. Да и совет отца оказался достаточно актуальным: «Постарайся, сынок, в будущем, выбирать менее прожорливых дам».

Наша волшебная прогулка заканчивается у здания Николаевской кирхи — Лютеранской церкви, отметившей свое 150-летие. Здесь давно уже нет благоухающего сада и скромного домика пастора. Но внутри алтарной части до сих пор можно увидеть одну из загадок церкви. «Загадка» - первое, что приходит на ум при виде современного витража с изображением космонавтов, держащих нашу Землю. Какое же отношение имеет яркий витраж к этой старой церкви? Ответ прост: этот подарок - символ покаяния старого немца, воевавшего во время ІІ Мировой войны на наших землях. Когда-то это был 20-летний мальчишка, для нас — страшный фашистский разведчик, которому пуля пробила ногу. Ногу пришлось ампутировать, а вот желание жить победило: взяв в руки карандаш, он спустя много лет стал известным витражистом в Западной Европе. Когда же немцу исполнилось 90 лет, он послал витраж нашему городу. Вместе с подарком передали записку, в которой воин просит прощения у николаевцев за то, что принимал участие в этой войне. «Простите за то, что стрелял. Больше не буду и другим не советую», - звучало в прощении. Хороша ложка к обеду, и сегодня, к сожалению, в нашей стране опять слышен свист пуль. Не многие из нас его ощущают, продолжая вести привычный образ жизни, но очень хотелось бы услышать прощение сейчас, а не оставить нашим правнукам очередное покаяние, пусть и в виде прекрасного произведения искусства.

Мы многое успели посмотреть этим вечером, еще большее мы открыли для себя. И даже коренные николаевцы, которые, казалось бы, должны знать каждый выступающий камушек родного города, с удивлением обнаружили «новую» забытую историю старых памятников и сооружений. И пусть не кусают локти те, кто не смог попасть 11 августа на благотворительную экскурсию — совсем скоро состоится еще одна, которая продолжит цикл путешествий по тайнам старого Николаева. Уверены, она будет не менее интересной. Ведь городу есть еще о чем нам рассказать.

http://novosti-n.org/analitic/read/2210.html

[Николаевский кондуктор]

http://www.up.mk.ua/mainpage/show_item/7043

364 года назад в Европе о Николаевщине издали первую книгу


В XVII - XIX веках украинские земли были в зоне пристального внимания стран Европы, Востока. Сюда прибывали представители многих стран: военные, дипломаты, путешественники и купцы. Много воспоминаний об Украине оставили французы: писатели Проспер Мериме, Оноре де Бальзак, дипломат Де ля Невиль, врач Де ля Флиз и другие.
Одним из плодовитых мемуаристов, посетивших наш край, стал Боплан Гайом Левассер - инженер, ученый и писатель. О его судьбе нам известно не много.
В 16 лет он стал лейтенантом, специализировался на военном строительстве, имел опыт в артиллерии и картографии. В конце 1630 года прибыл в Речь Посполитую, где служил в чине капитана артиллерии и королевского инженера.
В этом же году по приказу польского короля Сигизмунда получил назначение на разработку планов и строительство защитных приграничных крепостей от татарских и турецких набегов. С 1569 года, когда земли северо-западного Причерноморья, включая часть территории нынешней Николаевщины (между реками Кодымой и Синюхой), отошли к Польше, татары были постоянной угрозой.
Работа предстояла большая. Боплан строил укрепления целых 17 лет. Составлял планы, карты, проводил геодезические измерения, собрал богатый материал.
Весной 1648-го Боплан вернулся домой, во Францию. По приказу коронного гетмана Потоцкого уволился со службы, поселившись в Дьепли. Через год переехал в Руан, но вскоре снова вернулся в армию. Служил в Вест-Индии. Позже как военный инженер выполнял многие работы в фортификациях де Вобана.
Пребывание в Украине оставило в его памяти неизгладимый след, о чем он делился с друзьями. Так созрело решение написать книгу. Очевидно, он вел дневники и делал записи.
Первое издание книги тиражом в сто экземпляров опубликовано в 1651 году в Руане. Оно стало подарочным для узкого круга друзей. В его названии слово «Украина» не значилось. Однако слава и рассказы о необычной земле и удивительных обычаях народа были на слуху у французского общества.
Второе издание (1660 г.) вышло с дополнениями и значительно большим тиражом. Поменялось и само название книги - «Описание Украины, нескольких провинций Королевства Польского, что тянутся от границ Московии до границ Трансильвании, вместе с их обычаями, образом жизни и ведением войны». За короткое время книгу перевели на многие европейские языки, несколько раз переиздавали. На русском языке она впервые появилась в Петербурге в 1832 году в переводе Федора Устрялова. Боплан рассказал о богатых урожаях, успешной торговле хлебом, воском, медом, салом и соленой рыбой, которые высоко ценились на рынках.
Автора удивило мастерство изготовления челнов. За 15 дней около 60 человек легко построили громадную лодку длиной до 60 футов, шириной 10 - 12 футов, высотой
12 футов, где свободно размещались 10 - 15 пар весел. К походам готовились с особой тщательностью. Обычно в военно-морских операциях принимало участие от 80 до 100 таких суден.
Пьянство здесь не приживалось, несмотря на сложность морских переходов и холодное время, никто из казаков водку с собой брать не осмеливался. Все знали жесткий закон: при малейшем запахе атаман тут же выбросит нарушителя за борт и никто его спасать не будет.
Поразила Боплана необыкновенная воинская храбрость и суровые испытания для тех, кто хотел стать казаком. Одно из них он описал подробно. Кандидат был обязан подняться по смертельно опасным днепровским порогам против течения реки.
Дивными стали для француза и местные обычаи. Особенно ритуалы сватовства. «На Украине, наперекор всем народам, не хлопцы сватали девушек, а девушки предлагали им свою руку. И редко не достигали своей цели».
«Описание Украины...» и сегодня считают первым большим учебником в украинском краеведении. Книга прославила военного инженера на весь мир. За последние 360 лет она много раз переиздавалась.
Казалось, могучие вековые камни и стены замков-крепостей, что были им построены, должны были бы стоять тысячелетия и составлять славу талантливого строителя. Но… история распорядилась иначе. Все военные пограничные сооружения рассыпало время. От них остались лишь короткие пересказы или упоминания. Даже рисунков не сохранилось. А книга жива и сегодня, ее перечитывают более трех веков...
Живо имя Боплана и на Николаевщине. В северной ее части, на Первомайщине, в 10 км от самого районного центра, в 1634 г. он построил прочное приграничное укрепление, положив основание селу Конецполье.
В то время это были поместные земли польского магната Станислава Конецпольского, известного военного и политического деятеля, Краковского каштеляна и Сандомирского воеводы, а с 1632 года - великого коронного гетмана.
Некоторые историки считают, что Боплан был у него на службе. И для защиты владений соорудил несколько крепостей, у которых вскоре образовывались поселения. Сам инженер писал об этом так: «Усть-Саврань, или Новый Конецполь, - последнее поселение поляков со стороны Очакова, которое я заложил в 1634 году, а в 1635 году построил тут по приказу Конецпольского Королевскую крепость. На том месте, где река Кодыма впадает в реку Южный Буг. Думаю, что в этом месте можно было бы возвести добрый арсенал против турков».
Расположенная на полуострове крепость, имея толстые прочные стены с окнами для пушек, могла выдержать удары тяжелой артиллерии. По кругу шла система земельных укреплений как линия защиты. Широкие валы легко удерживали пушки и воинство.
Защищенное водой с трех сторон мощное укрепление было готово устоять даже при самых тяжелых штурмах. Охраняя земли в тревожное время, могучая постройка служила миру - здесь проходил торговый путь с Брацлавщины на Очаков и Хаджибей. Его остатки сохранялись до средины XIX в.
Картографические работы Боплана до сих пор сохраняют актуальность. Многие годы они служили верным ориентиром для всех, кто посещал эту часть Европы. Однако долгое время историкам были известны только 10 карт. Остальные вместе с неизвестными рисунками у автора выкупил польский король. До ХХ века о них никто ничего не слышал.
В 1952 году в Гданьской городской библиотеке обнаружили 11 новых карт ученого. Конец прошлого века ознаменовался еще одной сенсацией - находками неизвестных 23 картографических рисунков. Об этом на страницах одного из сборников рассказали львовские исследователи.
Среди этих редкостей изображения земель Крыма и Северного Причерноморья. Есть и неизученная карта - «Общий план Диких полей Украины с неизвестными провинциями», которая была составлена до отъезда Боплана во Францию.
Позже эти карты довольно часто использовались географами и картографами. Одни специалисты, внося новые координаты, названия, имена, ссылались на Боплана, другие просто оставляли только свои фамилии.
А мы, заглянув в далекий XVII век, можем узнать о многом. Ведь уже тогда стояли Очаков, Витовка, Витовтов Брод, несли свои воды Буг, Чичиклея и жила своей жизнью таинственная Виноградная Крица (Winaradna Kricza) - территория современного Корабельного района нашего города.

Светлана БОЙЧУК. _ "Южная правда", № 89 (23415)

[Николаевский кондуктор]

История и древности в жизни семейства Аркасов


Имя Николая Николаевича Аркаса широко известно общественности как создателя научно-популярной «Історії України-Русі» и оперы «Катерина» по одноименной поэме Т. Г. Шевченко. Но, к сожалению, мало известны имена Николая Андреаса (Андреевича - на русский манер) Аркаса, отца Николая Николаевича, Захария Андреевича, старшего брата Николая Андреевича. А Николай Николаевич-младший вместе с семьей эмигрировал в 1919 г. за границу, где и написал «Історію Північної Чорноморщини».
Возникает вопрос: кто такие Аркасы?
Фамилия Аркас произошла от древнегреческого слова «аркадиец», а семейство Аркасов имеет глубочайшие корни, и его родословная насчитывает около полутора - двух тысяч лет. Отец упомянутых выше Аркасов, Андреас Эммануилович, был родом из небольшого греческого местечка Патрас. В годы усиления освободительного движения греков против турецко-османского ига ему, как одному из участников этого движения, удалось скрыться от преследования турецких властей и бежать с семьей из Греции. Немало скитаний и страданий довелось пережить Аркасам до тех пор, пока Андреас не осел с семьей в молодом городе кораблестроителей при слиянии Ингула и Южного Буга. Вскорости в Николаеве открылось штурманское училище, и Андреаса Аркаса пригласили как полиглота, владеющего двенадцатью языками, преподавать древнегреческий язык и латынь, а также историю.
А, как известно, древнегреческим языком были нанесены надписи на обломках многих античных декретов, надгробий, графитти и др. древнегреческих эпиграфических памятниках, которые иногда случайно находили на остатках поселений и городищ античного времени в Нижнем Побужье.
Не исключено, что тексты некоторых из этих памятников были дешифрованы непосредственно А. Э. Аркасом. Однако, к сожалению, кроме упоминания о занятиях им археологией в условиях Северного Причерноморья, ничего неизвестно и досконально не изучено. Этот момент требует дальнейших усилий исследователей в этом направлении. Кстати, в 1794 г. академик Санкт-Петербургской академии наук Палас, находясь в Николаеве, знакомился с ольвийскими древностями, а через несколько лет те же самые ольвийские памятники осматривал в Адмиралтейском соборе города известный государственный деятель и писатель Российской империи Павел Сумароков.
В 1803 г. ольвийские и др. древности стали поступать в Кабинет редкостей Черноморского депо карт, которое было основано Главным командиром Черноморского флота и военным губернатором Николаева, адмиралом, маркизом И. И. де Траверзе. Туда же были перенесены памятники, которые находились в Адмиралтейском соборе. Здесь же экспонировались амфоры, вазы, барельефы, капители, надписи, коллекция монет из Ольвии и др. древности.
Летом 1804 г., путешествуя, заехал в Николаев академик Генрих Келер, который осуществлял поездку по югу Российской империи с целью ознакомления с античными древностями. В коридоре штурманского училища он увидел несколько мраморных плит с надписями и барельефами. Возможно, что за пополнение и сохранение коллекции ольвийских древностей, которые хранились в штурманском училище, отвечал А. Э. Аркас. Пока что данных об этом не обнаружено, но допустить возможно, ибо А. Э. Аркас, как известно, был едва ли не единственным в городе, кто занимался археологией, в совершенстве владел древнегреческим языком и имел, очевидно, достаточно глубокие познания в изучении памятников античности.
Со временем Андреас Эммануилович Аркас стал переводчиком при штабе Черноморского флота, но, как и раньше, продолжал заниматься археологией.
Старший сын А. Э. Аркаса Захарий, окончив Николаевское штурманское училище в 1816 г., участвовал в морских сражениях с Турцией в
1827 - 1828 гг. и в связи с болезнью вынужден был поселиться в Севастополе, где работал на разных должностях.
В сентябре 1843 г. министр внутренних дел империи Л. А. Перовский просил М. П. Лазарева, Главного командира Черноморского флота, представить «подробное описание древностей, близ Севастополя находящихся». М. П. Лазарев поручил составить описание Статистическому комитету, что и было исполнено председателем этого учреждения в августе 1844 г.
З. А. Аркасом. Копию описания автор переслал в Одесское общество истории и древностей (ООИД). «Знаю, - писал З. А. Аркас в это общество, - что тут есть много ошибок при составлении истории Гераклейского полуострова, но они произошли по неимению в нашей библиотеке тех книг, из коих можно было бы почерпнуть нужные сведения; в отношении же описания мест, то нет никакого сомнения, они описаны верно. Если Вашему Превосходительству угодно иметь планы и виды этих мест, то прошу покорнейше обратиться с требованием к главному командиру как об описании этом, которое я посылаю частно, так и о планах и видах, дабы можно было бы потребовать инженерного кондуктора, знающего рисовальное искусство, для снятия с черновых, находящихся при делах Статистического комитета... У меня есть до 200 древних греческих и римских монет серебряных и медных... Имея таковых по одной, не могу дать Одесскому обществу истории, если угодно Вашему Превосходительству, то тот же кондуктор может снять с них рисунки и прислать к Вам».
В 1845 г. ООИД обратилось к вице-адмиралу М. П. Лазареву «с просьбой сообщить подробные данные о времени и месте находки (монетного клада. - Авт.), характере открытого памятника, а также, по возможности, собрать найденные монеты и переправить их... в Одессу. Запрос ООИД был спущен по команде к... председателю Севастопольского статистического комитета капитану 1-го ранга З. А. Аркасу... По поручению начальства З. А. Аркас осмотрел место находки и в рапорте от 1 апреля 1845 г. на имя временного военного губернатора Севастополя вице-адмирала А. П. Авинова дал подробную характеристику места и условия находки клада, большая часть которого разошлась по рукам севастопольских коллекционеров».
Вскоре З. А. Аркас написал и опубликовал свой труд «Описание Ираклийского полуострова и древностей его». И хотя многими столичными учеными того времени этот труд был воспринят как морально устаревший, тем не менее и до сего дня археологи-античники заглядывают в него, хотя этот труд уже представляет не более чем историографический интерес, хотя еще в двадцатых годах ХХ века к труду З. А. Аркаса относились следующим образом:
«Главную ценность его труда представляют описания ряда оставшихся строений, сопровождаемых их планами... Ценность этих планов велика и потому, что после Севастопольской кампании многие из этих памятников сильнейшим образом пострадали... Данные, приводимые Аркасом, как бы суммируют то, что дают описания путешественников первой половины прошлого века. Во всех них, в одних с большей, в других с меньшей обстоятельностью, фиксируются памятники, так сказать, «на глаз», без какой-либо даже предварительной исследовательской работы. В зависимости от остроумия и личной интуиции автора строятся те или иные гипотезы и предположения. Само собой разумеется, что на таком материале создавать научное описание памятников Гераклейского полуострова было нельзя».
22 октября 1846 г. Одесское общество истории и древностей сообщает «господину капитану 1 ранга Захару Андреевичу Аркасу 1-му»:
«Одесское об-во Истории и Древностей, во изъявление своего уважения за ученый труд Ваш «Описание Ираклийского полуострова», снабженный прекрасным атласом, в заседании своем, бывшем 16 числа сего месяца, избрало Вас, М. Г. (милостивый государь) в свои Действительные члены.
Общество извещает Вас о сем избрании, ласкает себя надеждою, что оно и впредь будет обогащаться плодами Вашей любознательной деятельности касательно продолжения археологических изысканий в классическом Херсонисе.
Вице-президент (подпись).
Секретарь (подпись)».
В ответ на это послание З. А. Аркас направляет 9 ноября 1849 г. в Одесское общество истории и древностей так называемый рапорт, в котором сказано следующее: «Приношу мою искреннюю благодарность Одесскому Обществу Истории и Древностей за избрание меня в свои Действительные члены. Готов продолжать археологическия изыскания в Херсонисе и сообщать Обществу все сведения, какия окажутся достопримечательныя... Капитан 1-го ранга Аркас
1-й, ноября 3 дня 1846 года, г. Севастополь».
В том же 1846 г. Одесское общество истории и древностей просит Главного командира Черноморского флота М. П. Лазарева «поручить Аркасу собирать на территории Херсонеса все замечательные лапидарные памятники и отсылать их в Одесский музей Общества».
Так З. А. Аркас принимает активное участие в работе Одесского общества истории и древностей: по его поручению З. А. Аркас становится своеобразным смотрителем и хранителем Херсонесского городища, проводит постоянные археологические изыскания, собирая подъемный материал на его территории, ведет переписку с вице-президентом общества Н. Н. Мурзакевичем, постоянно выполняет поручения общества, приобретает древности, обнаруженные на территории Херсонеса и окрестностей, и пересылает их в Одессу.
На заседании ООИД 30 мая
1846 г.: «Cлушали: отношения: а) корреспондента Аркаса от 24 апреля N№ 218 и б) командира 84-пушечного корабля «Ростислав» от 1 мая N№ 160 с уведомлениями: перваго, что мраморы, собранныя им, г. Аркасом, в Херсонисе, отправлены..., а втораго, что означенныя мраморы на корабле «Ростислав» уже привезены к Одесскому порту. Определили: поручить секретарю принять Херсонесския колонны и капители числом 13 обломков и разместить в музеуме общества...».
Спустя примерно год, а именно 9 апреля 1847-го, на очередном заседании ООИД: «...слушали: отношения: 1) Действительнаго члена Аркаса 1-го, от 12 марта N№ 221 и
2) рапорт командира пароход-фрегата «Бессарабия» от 26 марта
N№ 2042 о том, что первым отысканныя у жителей Севастополя семь барельефов и обломков,1 черепица и 1 глиняный сосуд, извлеченныя из развалин Херсониса, погружены на пароход «Бессарабия», а вторым из Севастополя к Одесскому порту привезены. Определили: означенныя вещи поручить принять от командира парохода секретарю, а Действительнаго члена Аркаса 1-го благодарить и просить, чтобы он и на будущее время не упускал из виду приобретение херсонских древностей. На приобретение же древностей разрешить Действительнаго члена Аркаса 1-го покупкою таких, на небольшую сумму, которая всякий раз по требованию будет ему высылаема...».
В 1848 г. Севастополь по заданию Петербургского археолого-нумизматического общества посетил граф А. С. Уваров, впоследствии написавший книгу о памятниках археологии Северного Причерноморья «Исследование о древностях Южной России и берегов Черного моря». Н. Н. Мурзакевич рекомендовал молодому графу познакомиться с З. А. Аркасом, который покажет ему руины Херсонеса. Познакомившись с З. А. Аркасом, граф осмотрел его собрание древностей и монет, пометив в путевых записках, что коллекционер всего лишь «любитель, но не знаток». Тем не менее, по мнению А. С. Уварова, при раскопках Херсонесского городища на начальном периоде работ заведовать раскопками смог бы и З. А. Аркас.
Во время заседаний ООИД едва ли не в каждом пункте протоколов заседаний отмечены слова благодарности общества З. А. Аркасу, как, например: «19 сентября 1851 г. ... секретарь представил присланныя в дар обществу... вещи Действительнаго члена Аркаса - 14 мраморных обломков, отысканных в развалинах Херсониса... Определили: приносителям изъявить искреннейшую благодарность».
Или: «19 марта 1852 г. ...слушали: VII. Письмо Действительного члена Аркаса на имя секретаря с известием об отысканном им в Херсонисе мраморном куске саркофага, который при первом удобном случае доставит в Музеум. Определили: за постоянное приращение Музеума полезными предметами Действительному члену Аркасу объявить искреннейшую благодарность».
Известно письмо Захария Аркаса Одесскому обществу о самочинных раскопках «некоего лейтенанта по имени Шемякина» на городище Херсонеса (дело Одесского музея № 35 от 30 марта 1851 г.). Дело в том, что Шемякиным была раскопана «южная стена византийской церкви, ставшая известной под именем Уваровской базилики». А в рапорте позже ООИД З. А. Аркас сообщает о том, что он запретил разорительные разбойничьи раскопки на городище и отобрал все находки, которые вскоре поступили в Одесский музей.
Вслед за раскопками Шемякина ООИД на своем заседании 19 апреля 1851 г. определяется следующим образом: «Слушали: ...IV. Письмо Действительнаго члена Аркаса от 30 марта на имя Секретаря об открытом в развалинах древняго Херсониса лейтенантом Шемякиным фундаменте Церковном, а в нем несколько обломков колонн, капителей и карнизов. Определили: просить Д. ч. Аркаса составить планы и чертежи открытому Церковному фундаменту и прочим предметам, остатки же архитектурных украшений просить хранить впредь до распоряжения, и вместе с сим отнестись к Г. Севастопольскому Военному Губернатору с просьбою о прекращении частными лицами поисков в остатках древняго города Херсониса, впредь до систематических здесь разысканий, по плану и указанию Общества».
Деятельность З. А. Аркаса как смотрителя и охранителя границ древнего городища Херсонеса для своего времени можно расценивать как явление уникальное. Все это происходило, если можно так выразиться, на общественных началах, помимо служебных обязанностей. Благодаря честности, генетической памяти и чести морского офицера, каким был З. А. Аркас, удалось сохранить остатки Херсонеса как памятника археологии, который в дальнейшем послужил и продолжает служить последующим поколениям исследователей.
Помимо известного сочинения
З. А. Аркаса «Описание Ираклийского полуострова» им была обнародована «Сравнительная таблица эллинских поселений по Евксинскому Понту Безыменнаго автора с местами, назначенными на меркаторской карте Черного моря, последней описи, 1836 года капитан-лейтенанта Манганари 1-го», в которой отмечаются исследования памятников древности и их сравнение с современными для времени З. А. Аркаса по всему побережью Черного моря, кроме Турции.
Вице-президент ООИД Н. Н. Мурзакевич несколько раз бывал в Севастополе с целью осмотра и некоторой фиксации отдельных участков Херсонеса. И хотя, например, Н. Н. Мурзакевич, побывав впервые в этих местах в 1836 г., в своей статье ничего не говорит о своей встрече с
З. А. Аркасом, но нет никакого сомнения в том, что при осмотре развалин Херсонеса он был сопровождаем З. А. Аркасом.
А после окончания Крымской войны и обороны Севастополя
1853 - 1855 гг. Н. Н. Мурзакевич вновь посетил Херсонес в октябре 1860 г. и следующим образом сообщал ООИД: «Остатки византийского Херсониса, несмотря на последствия бывшей 11-месячной беспримерной в военных летописях битвы и на то, что среди оного была возведена неприятелями против Севастополя сильная батарея и прокопаны параллельные рвы, историческая местность, невзирая на все это, меньше повреждена, чем предполагалось. Фундаменты церквей и других зданий, нанесенных на план... Аркасом,.. и теперь хорошо видны, тоже и обширная базилика на самом берегу моря, которая была открыта в 1853 г. г. Шемякиным под наблюдением гр. Уварова».
Здесь следует также упомянуть и разработку З. А. Аркасом такой темы, как «Начало учреждения российскаго флота на Черном море и действия Черноморскаго флота с 1788 по 1866 гг.». Эта работа имела историко-краеведческий характер и стала своеобразным началом многих исторических исследований в дельнейшем по истории Черноморского флота в целом.
Младший брат Захария Николай Андреевич, не считаясь со своим высоким положением и званием, иногда тоже занимался научными исследованиями.
Еще будучи юношей в чине мичмана, под влиянием своего отца, он был хорошо знаком с древней историей Греции и, когда находился с корветом «Ифигения» в порту Пирея, то посвятил свободное от службы время осмотру и изучению памятников древней Эллады. Он знакомился не только с афинским Акрополем и его пропилеями, но и с памятниками в окрестностях, ничего не упуская из виду. Все это производило на молодую впечатлительную натуру мичмана сильное впечатление. Зная древнегреческий язык, он мог без особого труда читать надписи на эпиграфических памятниках. В этих экскурсиях его сопровождал известный в то время в Греции археолог, профессор университета и хранитель древностей в Афинах Кириак Питтакис, с которым он проводил беседы на научные темы и пользовался его наставлениями. Кроме этого, корвет «Ифигения» совершил трехмесячное плавание по Архипелагу, причем Н. А. Аркас имел возможность посетить почти все важнейшие острова: Парос, Антипарос, Хиос, Негропонт, Зею, Миконос, Милос, Эгину, Элевзис, Идру и др., где он также в свободное время занимался изучением древнегреческих памятников археологии.
Будучи в высоком звании флигель-адъютанта, в течение 1853 г. Н. А. Аркас по Высочайшему повелению был назначен членом Морского ученого комитета и избран в члены Императорского географического общества по отделу математической географии и этнографии. А позднее,
22 декабря 1868 г., он был избран действительным членом ООИД.
Однако с мая 1866 по май 1871 г. Н. А. Аркас из-за болезни пребывал в длительном отпуске в своем поместье в с. Старая Богдановка неподалеку от
Николаева.
В этот период, а именно в 1866 г., его навестил действительный член ООИД военный топограф Авксентий Чирков, который в письме к вице-президенту ООИД В. Н. Юргевичу описывает свое общение с Н. А. Аркасом в его имении (приводятся отрывки из письма):
«М. Г. (милостивый государь) Владислав Норбертович! ...я отправился вдоль побережья Буга и на границе Парутинскаго имения, при деревне Козырке, нашел любопытное городище, бывшее греческое поселение, современное Ольвии, которое тогда же снял на план; затем приехал в деревню Богдановку, к генерал-адъютанту контр-адмиралу Николаю Андреевичу Аркасу - Действительному Члену Императорскаго Русскаго Географическаго общества. Его Превосходительство Николай Андреевич кроме радушия и отличного гостеприимства оказал полное свое мне содействие в моих исследованиях; причем показал мне в обширном своем саду замечательный водоем, выложенный камнем со сводом, и притом такого устройства и такой обширный, подобного которому я также нигде не видел в Новороссийском крае... Весь этот водоем циклопической кладки, именно: он выложен без цемента и извести.
Потом Николай Андреевич ездил со мною по побережью Буга в его имении, здесь опять я нашел два городища древних поселений, которыя тогда же, при нем, снял на план; затем на следующий день он ездил со мною по своей горизонтальной степи, обставленной любопытными курганами, причем изъявил полную готовность разрывать своими средствами курганы в своем имении в будущем году, когда я приеду именно с тем, чтобы эта раскопка производилась под моим личным наблюдением; затем Николай Андреевич обещал усердно содействовать нашему обществу словом и делом, по крайней мере настолько, насколько содействовал оному его родной брат, бывший наш почтенный сочлен, контр-адмирал Захар Андреевич Аркас, со смертию котораго в марте месяце настоящего года общество понесло в нем весьма важную утрату...».
В зимние месяцы Н. А. Аркас с семьей перебирался в Одессу, где входил в состав комиссии ООИД, разрабатывая и корректируя новую редакцию устава этого общества, а также приводил в порядок исторический архив покойного вице-президента ООИД Н. Н. Мурзакевича.
В июне 1870 г. ООИД направило письма Ф. К. Бруну и Н. А. Аркасу такого содержания:
«Господину статскому советнику Филиппу Карловичу Бруну, Действительному члену общества.
Вследствие отношения г. Херсонскаго Губернатора от 29 мая сего года (N№ 2414), извещающего об открывшихся в селе Парутине остатках древних эллинских зданий, принадлежавших Ольвии, Общество просит вас, М. Г., вместе с Н. А. Аркасом принять труд отправиться и вместе с Д. Ч. (действительным членом) Н. А. Аркасом на месте сделать обстоятельное исследование и описание оных; а также приложить старание о приобретении местных монет и вещей, хорошо сохранившихся.
Всякое законное содействие не откажет сделать местное управление.
За Президента
Секретарь Мурзакевич».
Письмо ООИД за № 19 было направлено также и Н. А. Аркасу:
«Господину вице-адмиралу Николаю Андреевичу Аркасу, Действительному члену Общества.
Просить В. П-во (Ваше Превосходительство) выехать с Ф. К. Бруном».
Вслед за приглашениями ООИД отправиться в с. Парутино Н. А. Аркас и Ф. К. Брун в июле того же года, проведя незначительные охранные археологические раскопки «некоторой части Ольвии», обнаружили фрагмент капители, несколько ступенек в виде каменных полированных плит и вскрытую цистерну (зернохранилище? водоем?). А в экономии с. Парутино они осмотрели плиту с древнегреческой надписью и скопировали ее. Плита содержала такой текст: «Асфоюг сын Краста поставил эту колонну в память Ахилла сына Каликлеева».
И уже на очередном заседании ООИД, состоявшемся 26 октября
1870 г., было заслушано «письмо
Д. Ч. Аркаса от 5 сентября на имя секретаря о находке в сел. Парутине обломков древней эллинской статуи и части эллинской надгробной надписи. Определили: копию надписи передать на рассмотрение Д. Ч. Юргевича... а) Отношение г. Херсонскаго губернатора от 29 мая N№ 2414 о найденных в с. Парутине, где некогда был древний эллинский город Ольвия, остатках некоторых древних построек; в) донесение Д. Д. Ч. Ч. Бруна и Аркаса обосмотренных ими помянутых развалинах. Определили: донесение передать в Издательский Комитет».
Вскорости статьи Н. А. Аркаса и Ф. К. Бруна, а также В. Юргевича об их исследованиях памятников Ольвии были опубликованы в очередном выпуске Записок Одесского общества истории и древностей.
Еще жив был Н. Н. Мурзакевич, когда 10 февраля 1873 г. на его имя Н. А. Аркас отправил проникнутое душевной теплотой письмо следующего содержания: «Милостивый Государь, Николай Никифорович... Оставаясь всегда при искреннем желании содействовать Обществу Истории и Древностей в его просвещенных работах, я всячески буду стараться сообщать Обществу сведения, которые оно желает иметь о находимых в Севастополе и его окрестностях памятниках древности, равно и возможно подробные данныя об открытом неподалеку Севастополя кургане с остатками построек и разными историческими предметами.
Собрание этих сведений мною возложено на заведывающего морскою частию в Севастополе Ивана Григорьевича Попандополо, на полное участие коего я могу рассчитывать. Что касается сообщения обществу черноморских материалов времен Екатерины II, то все, что будет найдено в здешнем архиве, который теперь приводится в систематический порядок, я не премину передать Обществу Истории и Древностей.
Пользуясь случаем, прошу Вас, Милостивый Государь, принять уверение в совершенном почтении и преданности, с коими имею честь быть.
Вашего Превосходительства
покорнейшею слугою Н. Аркас.
Доставило бы мне, многоуважаемый Николай Никифорович, большое удовольствие приездом Вашим в Николаев, тогда вместе бы порылись и в архиве - а пока остаюсь всегда душевно преданный и искренне уважающий Вас Н. Аркас».
А когда в 1879 г. Н. А. Аркас выпустил в свет второе расширенное и дополненное издание своего брата «Описание Ираклийского полуострова и древностей его. История Херсониса», то одну из книг он подарил своему сыну Николаю с отцовским напутствием на вклеенном бланке «Министерство морское. Главный командир Черноморскаго флота и портов. По канцелярии. Октября 24 дня 1879 года
N№ 1136, г. Николаев. Его высокоблагородию Н. Н. Аркасу. Милостивый Государь Николай Николаевич. Предприняв второе издание трудов покойного брата моего, Генерал-Лейтенанта Захария Андреевича, об Ираклийском полуострове и древностях его, с целью образования особаго фонда для устройства на месте древняго Херсониса-Таврическаго Музея христианских древностей Ираклийского полуострова я, препровождая к Вам, Милостивый Государь, один экземпляр этого труда, полагаю, что Вам будет интересно познакомиться с сочинением дяди Вашего, касающимся древностей Таврическаго Полуострова. Искренно любящий Вас Н. Аркас».
Общеизвестно, что у сел Старая Богдановка и Христофоровка на Ингуле Николаевской области находились имения семейства Аркасов. Однако не каждому известно, что значительная часть Старой Богдановки расположена на остатках древнегреческого поселения и его грунтовного могильника. На этом месте при сооружении своих построек и при различных земляных работах крестьяне Старой Богдановки чаще всего и находили античные артефакты. Некоторые из этих необычных вещей попадали в семью Аркасов и, прежде всего, в руки Николая Николаевича, сына Николая Андреевича. Но значительное число археологических находок, сохранявшихся у Аркасов, со временем было передано в Одесский археологический музей. Кроме этого, сам Николай Аркас как владелец земли в своих имениях вместе с женой О. И. Аркас (Шишкиной) проводили небольшие раскопки, в том числе и курганов, пополняя семейную коллекцию античных вещей.
Здесь нельзя не остановиться на тех случаях, когда Н. Н. Аркас, будучи корреспондентом ООИД, давал некоторые сведения о памятниках археологии, расположенных неподалеку от имений Аркасов в селах Старая Богдановка и Балацкое (ныне Христофоровка), тем исследователям, которые занимались изучением древностей Херсонской губернии.
Так, например, «Н. Н. Аркас пишет, что в Балацкой волости считается более 100 курганов, 1 - 8 сажен высоты... при раскопке одного кургана, под личным наблюдением корреспондента, найден был скелет, покоившийся на каменном ложе, в головах его стояли два сосуда из серой, обожженной глины и находился известковый камень... покрытый какими-то знаками; сверх того, в могиле найдены три медные подвески и медная же бляха... Рисунки найденных вещей г. Н. Н. Аркас доставил при своем сообщении».
Семейную коллекцию Аркасов составляли древности античного времени из Ольвии и Херсонеса, а также из неизвестных мест происхождения. В состав коллекции входили медали и жетоны, а также античные, средневековые, российские и западноевропейские монеты более 1000 экземпляров.
В начале столетия, 26 февраля
1907 г., в Николаеве по инициативе Н. Н. Аркаса было открыто украинское общество «Просвита», и уже в том же году он начал читать курс лекций по истории Украины на так называемых литературно-научных вечерах «Просвиты». А годом позже Н. Н. Аркас издает в Петербурге впервые написанную и изданную на украинском языке научно-популярную книгу об истории Украины «Історія України-Русі», которая с удовлетворением была воспринята широкими кругами украинской общественности. Над этим произведением Н. Н. Аркасу пришлось потрудиться несколько лет, преодолевая значительные трудности, связанные, прежде всего, с финансовыми средствами.
После смерти Н. Н. Аркаса его семья решила подарить Херсонскому музею древностей «коллекцию древностей, монет, документов и книг, собранную генерал-майором Захарием Андреевичем Аркас и Николаем Николаевичем Аркас».
Это событие происходило накануне Первой мировой войны. А вскоре начались революционные события 1917 года, и в 1919 году семья Аркасов вынуждена была эмигрировать за границу.
Однако вскорости украинцы за границей стали знакомиться с произведением Николая Николаевича Аркаса-младшего «Історія Північної Чорноморщини». В нем есть прочувственные слова, раскрывающие чувства ностальгии о родном крае: «...За дитячих та юнацьких літ своїх автор... не один раз побував на руїнах колись славної Ольбії, яку в той час розкопував археолог Б. В. Фармаковський. Руїни Ольбії, на місці якої стояло село Парутине, були на віддалі п'ятнадцяти верст від маєтку авторових батьків Старої Богданівки і тому відвідувались вони нами досить часто. І щоразу, як я побачив попереду високу могилу Зевса, якесь безвісне, благовійне почуття обхоплювало мене, ніби я наближався до величної святині.
І ось, стоячи на заїжджених і зчовганих древніми колесами брилах бруку вулиць, на яких чітко були помітні вибоїни від коліс та стерті ними наріжжя, оглядаючи щербате тло колишнього міста, заглядаючи до питосів, в яких сріблилася луска риби, виловленої дві тисячі літ тому, аби виділися зерна пшениці, ровесниці тієї риби, я прислухався до двотисячолітньої тиші мертвого емпорія, яка порушувалась легеньким плескотом хвиль та жалібним кликанням чайок».
В семействе Аркасов дважды гибли архивы семьи и библиотека, но, несмотря ни на что, не была утрачена память об их родословных корнях, о тех временах, когда тяготение к изучению древней истории юга Украины в среде Аркасов перерастало в изучение украинской истории в целом.
Таким образом, имена Аркасов стали известны в анналах истории, и мы, жители Николаева, гордимся родом Аркасов, которые приложили немало усилий для возвеличивания нашего города. Поэтому, на наш взгляд, имя Аркасов не должно быть скромно увековечено в памятном знаке на ул. Адмиральской, в названии премии и переулка, а вылиться в один из центральных широких проспектов города. Скажем, согласно действующему Закону Украины о декоммунизации заменить название проспекта Ленина на Аркасовский проспект.

В. НИКИТИН,
член Николаевской областной организации Национального союза журналистов Украины.

В. НИКИТИН, _ "Южная правда", № 99 (23425)

[Николаевский кондуктор]

http://www.up.mk.ua/mainpage/show_item/7380

Первый герб Николаева


Последний герботворец России, впоследствии видный советский историк В. К. Лукомский определил городской герб так: «Герб - графическое изображение, символизирующее… отдельную территорию, имеющее определенную композицию, выраженную на основе некоторых установленных, хотя условно, правил». Первоисточником герба служили три фактора: география, история и название города. Первый герб Николаева был связан исключительно с названием. А история его такова…
История Николаева началась со строительства верфи в устье реки Ингул летом 1788 года. Крестным отцом города и основателем стал князь Г. А. Потемкин. Он был глубоко набожным человеком, и во время взятия турецкой крепости Очаков «все время сидел на земле, близ одной из своих батарей, подперши голову руками, вставая беспрерывно и повторяя «Господи, помилуй!»
Крепость Очаков пала в декабре 1788 года в день великого церковного праздника Святого Николая, покровителя моряков. В память об этом событии город и получил свое название: «… Именовать город - Николаев» (ордер от 27 августа 1789 года). И в этом же году заложенный на новой верфи фрегат назвали «Святой Николай».
Уверовав в помощь Николая Чудотворца, Потемкин просил М. Л. Фалеева при постройке корабля мысленно призвать Святого покровителя и «отдать ему в руки корабль». Это Фалеевым было исполнено: «Образ угодника Божия Николая Чудотворца на корабль всенижайшее приношу».
В 1802 году Николаев стал губернским центром при маркизе де Траверсе, который был назначен Главным командиром Черноморского флота и портов. При де Траверсе город и получил свой первый герб, который был утвержден императором Александром I 3 октября 1803 года, и его описание закреплено в «Полном собрании законов Российской империи» (том 27, стр. 916 - 919).
«На щите, который разделен от верхней середины до нижних углов, в черном поле, над серебряной кадильницей, изображен золотой крест, окруженный лучами, а по сторонам в голубом поле Архирейская митра и в золотом поле Архирейский посох». Герб украшала золотая корона, которая символизировала губернский статус Николаева, и красная Александровская лента (лента ордена Александра Невского.)
Символика этого герба, как и гербов Херсона и Херсонской губернии, в состав которой входил Николаев, свидетельствует о намерении изобразить способами геральдики значение и торжество христианской религии на землях, отвоеванных Россией у мусульманской Турции. Крест над кадильницей в черном поле иллюстрирует слова из Евангелие от Иоана: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». На гербе изображены атрибуты архирейской власти - митра и посох, которые ассоциируются с покровителем города - Святым Николаем Чудотворцем, архиепископом Мир Ликийских.
Голубое поле с митрой означало «небесное покровительство», а посох в золотом поле - «справедливое и великодушное управление». Посох - принадлежность епископа изображен со змеями на верхнем конце - символ мудрости пастырской власти, знаний и опоры человечества. Он мог означать, что Николаеву предначертана миссия стать опорой православия в крае.
Герб с изображением чаши Грааля стал известен краеведам только в 1996 году, до этого все местные ученые и краеведы иллюстрировали и ссылались на герб с кадильницей. Документов, объясняющих два различных изображения первого герба в Николаеве, не оказалось, а символика очень серьезная.
Первый герб Николаева был разработан при герольдмейстре О. П. Козодевлеве. Он уникален, в геральдике ему нет аналогов. Он прост по изображению и значим по толкованию символов.
Факт исторического значения - изображение черного треугольника совпадает с географическим очертанием земли, которая между Южным Бугом и Днепром перешла в Россию по Кючук-Кайнаджирскому договору.
Черный цвет может обозначать плодородие земли, на которой возносили хвалу богине Деметре. В междуречье Днепра и Буга действительно были и есть черноземные плодородные земли, они сейчас являются эталонными на планете.
В центре треугольника изображен равносторонний золотой крест на шаре, окруженный лучами. Он покоится на чаше, символе святилище. Равносторонний крест на шаре - древнейший знак, который читается как символ спасения планеты Земля. Чаша Грааля с давних времен давалась Великим Ликам на переломе истории. В нашем случае - на первом гербе городу Николаеву.
Обращает внимание еще одно обстоятельство. На гербе Николаева 1803 года отсутствуют символы, обозначающие его принадлежность к Российской империи, как на гербах соседних Херсона, Одессы, Таврии.
Первый герб Николаева существовал 80 лет. Второй герб, высочайше утвержденный
16 марта 1883 года, отвечал усовершенствованным правилам геральдики и специфике города. Николаев стал центром судостроения с крупными торговыми портами, базой Черноморского флота. В центре этого герба вместо кадильницы, золотого креста с лучами был изображен золотой корабль с черными веслами. Митра и посох сохранились, но появились иные символы.
В советское время были утверждены городскими властями гербы 1969 и 1997 годов на конкурсной основе. В первом случае в центре изображен парусник на красном и синих фонах, во втором - золотой корабль с веслами и приближена символика к гербу 1883 года.
Оба герба далеки от совершенства. В Николаеве отделение Всеукраинского геральдического общества возглавляет Р. Ю. Кочкуров. Он считает, что сегодня стоит задача разработать новый герб, который содержал бы в себе историческую преемственность, отражал специфические черты города.

Светлана МАРГУЛИС, краевед. _ "Южная правда", № 101 (23427)