Люблю расскаывать истории - это то-же хобби?! Опции

[DODIN]

Роясь в терабайтах дисковых пространств домашних компьютеров наткнулся на личное сочинение, написанное мною .... давно. В радел литературы сайта оно не претендует, но судите сами.
Это рассказ о моей службе в армии в 1986 году.

ОГУРЦЫ

«Огурцами» в армии называют молодых солдат. Еще их называют «карасями», «духами», «салагами», ну в общем по разному, как где принято.
Нас называли «курсы», так как мы были курсантами учебной части. А в учебной части «учебка», по военному, у курсантов не служба, а сплошная учеба и наряды. И в учебке все утрировано: не шаг, а строевой шаг, все бегом, все строго по уставу.
Нами командуют младшие командиры – сержанты. Сержанты – не люди, они звери. Между нами и ими колоссальный барьер. Они - как боги. Им можно ВСЁ, нам ничего.
В учебке был популярен такой анекдот: Пишет солдат письмо матери: «Мама! Купи собаку, назови ее «Сержант», а вернусь и убью её».
И вот наша учебная рота заступает в наряд по кухне. Форма одежды - «чернуха», это солдатская форма, специально для грязной, черновой работы. Нас делят на команды. Команда на чистку картошки, команда мыть посуду, команда рабочих по залу, команды на подсобное хозяйство.
В армии все целесообразно и по гражданским специальностям. Заборы красить - только после художественного училища, а навоз вывозить – выбирают курсантов - выпускников сельхоз институтов. В нашей роте пятнадцать человек с высшим образованием.
Юрка Храмцов - закончил Новополоцкий политех, специальность «инженер водоснабжения», вот его и отправляют поливать огурцы в теплицах. Он парень сообразительный, как-никак инженер, модернизировал систему полива так, что заведующий теплицей, генерал в отставке, полюбил как родного сына, и перевел на постоянную службу при теплице. А ночевать он приходит в роту. Мы с ним соседи но кровати, точнее он спит на втором ярусе, а я на первом.
С большим трудом уговариваем нашего сержанта Краскина направить меня и двух товарищей работать на теплицу в помощь Храмцову. Он долго не соглашается. Но Юра что то шепчет ему на ухо и веснущятое лицо сержанта Краскина расплывается в улыбке и он соглашается.
Что он ему сказал, мы не знаем, но нас это и не интересует. Впереди наряд - каникулы. Хотя работа в теплице и не из легких, но зато в дали от отцов-командиров, вечно орущих сержантов, грязной посуды и строевого шага.
Юра приготовил нам сюрприз. Свежий огурец зимой – это валюта, почище денег. Натуральный обмен в первобытном виде. На огурцы он выменивал все. И новые шланги для полива, и какие то краники, и новую форму. А, Юркин сюрприз заключался в ужине.
По окончанию работы, это где – то в первом часу ночи, он пригласил нас отужинать с ним. А солдат, особенно Советский солдат, готов есть в любое время суток!
Стол посреди теплицы ломился от яств. Там был и салатик из свеженьких огурчиков, жаренная картошечка с тушенкой, мелко нарезанное сало, зеленый лучок, селедочка, шпроты, колбаска. Полный набор «не уставных» продуктов питания.
- Юра, откуда ЭТО?
- За огурцы я и не такое вымениваю! – сказал Юрка и лукаво подмигнул, полез куда то в ящик и достал (о боже!) бутылку водки.
Водка в армии, да еще в наряде, в учебке, это не слыханная наглость. Мы нерешительно переглянулись.
- Не переживайте, - не поняв наших взглядов, сказал Юра, - У меня ее много!
- А что, если нас поймает Краскин?
- Зачем поймает, мы его сейчас пригласим! Я же с ним за ЭТО и договорился.
Решили не начинать ужинать и меня послали за сержантом Краскиным.
Наряд по кухне домывал полы, Краскин мирно спал на лавке. Я дотронулся рукой до его плеча, он спал крепко. После четвертой попытки мне удалось его разбудить.
- Товарищ Сержант! Вас вызывают в штаб!- отрапортовал я.
- А, - сказал зевая и потягиваясь Краскин, - иду!
Мы ужинали долго. Сначала пили за «Советскую Армию», потом за «Наших командиров», за «Нашего сержанта», потом перешли на ТЫ. Краскин предложил выпить «доблестных курсантов», начал обращаться к нам, только как «господа юнкера», а мы его называли «порудчик». В третьем часу ночи Краскин стал «отключаться», и мы решили что пора уже спать. Мы взяли нашего сержанта под руки и повели его в казарму. Свежий воздух взбодрил его, и даже, он пытался идти сам, выкрикивая на ходу команды: «Взвод к бою!», «В колону по одному бегом, марш!», «Равнение на право! Здравие желаю товарищ полковник!», но мы крепко его держали и не отпускали.
Мы тихо вошли в казарму, рота спала. Дневальный стоял «на тумбочке». Шла смена дневальных наряда. Заступающая смена дневальных, уже проснулась и одевалась.
Дневальные вооружены. Вооружены штык ножами от автомата калашникова. Как нож, эта штука не годится, им даже сало нарезать нельзя, он тупой. Но у него заостренный конец, и в комплекте с ножнами им можно перекусывать колючую проволоку. И все равно, это оружие.
Если Родина вручила тебе оружие, ты должен бдить его. Поэтому дневальные в учебке спят со штык ножами на поясе.
Вот мы тихо ведем Краскина через казарму и видим такую картину. Курсант Сванадзе, грузин и преуспевающий юрист из Тблиси в прошлом, а ныне просто лысеющий курсант, склонился в кальсонах со штык ножом на поясе в полу мраке над табуретом со своей формой и пытается одеться, что бы заступить в наряд. Краскин визжит от восторга: «Господа, я не я если не воспользуюсь моментом и не дам ему «пенделя»!», заявляет он. Мы пытаемся его отговорить, но сержанту курсант не советчик. Он с заду подбегает к Свонадзе и предает его телу естественное ускорение ногой в сапоге.
Кавказкая кровь Сванадзе вскипела. Он тихо встал, чтобы не разбудить товарищей. Мы уже повели Краскина дальше и почти дотащили до его кровати. Сванадзе достал штык нож и с разгону вогнал Краскину в аналогичное место с заду. Краскин хрюкнул и повалился на кровать.
Какое счастье, что штык нож ни на что не годится. Он даже не пробил ткань на штанах товарища сержанта. Если бы у Сванадзе был настоящий кинжал, то Краскин бы уже беседовал на небесах с комдивом Чапаевым. Мы ели успокоили Сванадзе, принеся ему извинения от имени сержанта Краскина и от имени русского народа грузинскому.
А Краскин к тому времени уже уснул. Мы раздели его и уложили спать, укрыв одеялом.
Утро. «Рота подьем!» - кричит дневальный. Мы вскакиваем и одеваемся. Меня отзывает в сторону сержант Краскин.
- Я вчера ужинал с вами в теплице?
- Так точно, товарищ сержант!
- А что мы ели?
- Огурцы, жареную картошку с тушенкой! – отрапортовал я,
- Странно!? Вроде нормальная еда, но почему мне так болит одно место?… - удивленно спросил товарищ сержант, повернулся и пошел командовать своим отделением курсантов.
Я так и не рассказал ему о его вечерней встрече с курсантом Сванадзе.