Пресса про нашу историю, История Николаева Опции

[Николаевский кондуктор]

как всегда по субботам в Южной правде нам Сорочан рассказывает про историю Николаева.
И так, читаем:

[Pieter]

Украинские гастроли Листа.
Контракты и ярмарка невест в Киеве.
Лист в Николаеве.
Украинская жена композитора.
Новый период творчества Листа.

По материалом исследований Людмилы Вольской и другим открытым источникам.
(не стал открывать новую тему, интернет ведь та же пресса, только с экономией бумаги, поэтому публикую здесь, интересно узнать сохранилось ли здание, где был концерт или хоть известно ли
место)


В январе 1847 года знаменитый виртуоз-исполнитель Ференц Лист приезжает в Киев по пути в Константинополь. Можно сказать заезжает. Первоначально он даже не планировал побывать в Киеве. В октябре 1846 г. в письме к матери пианист писал, что собирается в Константинополь, через Бухарест, Яссы, Одессу и, возможно, Киев. Зимой в Киеве на Подоле проходила ежегодная ярмарка, слава о которой разнеслась на всю Европу. И все благодаря светской нагрузке. Зимнее собрание коммерсантов "Контракты" сопровождалось массой культурных мероприятий. Концерты, выставки, театральные представления и конечно ярмарка невест...
Одна из посетителей концерта Листа светлейшая княгиня Каролина Сайн-Витгенштейн. Она приехала на Контракты по делам. Живет в имении под Винницей, воспитывает дочь, сама ведет хозяйство. Ее супруг граф Сайн-Витгенштейн
давно проживает отдельно в Германии. Княгине 28 лет, она красива, образованна и амбициозна.
Ференцу Листу 36 лет, он тяжело переживает недавний разрыв с женой. Его внутренний мир пошатнулся, можно предположить, что как и после смерти отца он находится в депрессии. Концертирование уже не приносит ему
прежнего наслаждения, просветительское служение тоже не дает отдачи. Он играет в карты, кутит, ищет новую аудиторию для концертов. Но отсутствие близкого друга, которым более десяти лет была жена и исчерпанность пути исполнителя и просветителя дают ощущение кризиса. Ему нужно найти себя вновь. И вот после длительного периода гастролей,
объехав многие европейские страны Лист второй раз попадает в Россию, в Киев. Местная публика отличается
открытостью, искренностью. Похоже, ему давно не оказывали такого приема! Первый концерт проходит с невероятным успехом.
Именно на этом концерте Ференца Листа впервые видит молодая княгиня. Атмосфера невиданного праздника от божественного слияния маэстро и публики передается ее горячему сердцу... Сказать, что молодой княгине Лист понравился это ничего не сказать. И уже через неделю он в Воронинцах. Любимое имение княгини находилось в Литинском уезде Подольской губернии. Сегодня село Вороновцы Хмельницкого района Винницкой области.
С прежней подругой жизни графиней д’Агу Лист недавно расстался и здесь на украинской земле он находит свое новое увлечение. Через год Каролина оставит мужа и уедет с Листом. Но перед этим на Украине он даст еще несколько десятков концертов. Житомир, Немиров, Львов, Черновцы, Николаев, Одесса, а также соседние Яссы, Галац и Константинополь.
Успешными были все выступления, но особо нужно отметить Львов и Немиров. Во Львове (тогда еще австрийском)
Лист пробыл почти месяц. И успел дать четыре сольных концерта, еще принимал участие в двух камерных концертах,
и в одном из выступлений после исполнения с оркестром Концерта К.-М. Вебера дирижировал Большой симфонией
Людвига Бетховена. Из Львова он пишет Каролине Витгенштейн: «Мое пребывание в Лемберге было чудесным со всех точек зрения. Вы не можете представить, с какой доброжелательностью и симпатией я был принят в течение месяца, который там провел. Множество обедов и ужинов. Три-четыре знакомства по-настоящему интересных, которые могли бы перерасти в дружбу. О них я Вам расскажу позднее более подробно, т. к. эти люди Вам знакомы. И, наконец, долг и тесная связь со страной, для которой я тоже не чужой и к которой я начинаю чувствовать привязанность всем лучшим, что во мне есть».
А ранее в Немирове по приглашению графа Болеслава Потоцкого Лист выступает перед съехавшимися панами и знатью
с нескольких ближайших губерний. Вот что читаем в воспоминаниях Михаила Чалого, «еще задолго до прибытия Листа оповещенные об этом событии паны съезжались чуть ли не со всех юго-западных губерний. Съезд был так велик, что в Немирове не хватило помещений; жили в крестьянских хатах в предместии и в жидовских домах». Население городка
в то время было менее десяти тысяч.

Пока мало подробностей выступлений Листа в Одессе и Николаеве, после Константинополя. Они были такими же яркими и незабываемыми. Отметим только, что в Одессе по прибытии из Константинополя его встречают Каролина вместе с мужем. Концерт в Николаеве прошёл 5 сентября, и на следующее утро пианист выехал на север в Елизаветград. Он ехал почтовым трактом через Вознесенск, концерта здесь не было, разве что "квартирник" у генерала, ненадолго его приютившего. На следующий день Лист прибыл в Елисаветград. Ровно через 10 дней - 17 сентября здесь начнутся военные маневры или смотр с участием самого Императора Николая I! Примерно 100 тысчя солдат и офицеров кавалерийских и пехотных полков будет задействовано в смотре. Не трудно представить, что творилось в этом маленьком молодом городке в разгар подготовки к смотру и приезду государя.

После нескольких выступлений, в конце сентября он в третий раз приезжает в имение Каролины. Тогда же он пишет своей матери: «Неожиданное и решающее событие склоняет чашу весов, как кажется, в сторону счастья. 1847 год приносит мне удачу!». Еще он сообщает матери, что собирается пробыть здесь несколько месяцев и отдохнуть от концертов.

Красота украинской природы, ее обычаи и традиции, народные песни, вдохновили Листа на написание фортепианного цикла «Колоски, собранные в Воронинцах» («Glanes de Woronince»). В него вошли три пьесы: «Украинская баллада» (Думка), «Польские мелодии» и «Жалоба» (Думка). Первая пьеса написана на тему песни Маруси Чурай «Ой, не ходи, Грицю». Во второй пьесе Лист использовал тему польской народной песни и тему песни Ф. Шопена «Желание». В основе третьей пьесы — тема всем известной украинской народной песни «Віють вітри». Этот цикл композитор посвятил дочери княгини, Марии Витгенштейн. Ей же он посвятил четыре детские пьесы, записанные им в подаренный ей Альбом. Это уникальный пример детской музыки Листа, к сожалению, у нас в Украине неизвестный. Этот Альбом был выкуплен из частной коллекции на аукционе только в конце XX века. Три пьесы написаны на темы польских народных песен и одна, под названием «Гриць», на тему все той же полюбившейся Листу песни «Ой, не ходи, Грицю».

Тогда же в Воронинцах Лист написал пьесы «Призыв», «Благословление Бога в одиночестве» и «Гимн любви». Позже они вошли в цикл «Поэтические и религиозные гармонии», посвященный К. Витгенштейн.

В середине января 1848 года Ф. Лист покинул Украину. Поселившись в Веймаре, он принял пост капельмейстера при дворе герцога Веймарского. Вскоре вслед за ним выехала Каролина с дочерью. Веймарский период жизни (1848 — 1861) был не просто самым плодотворным в творчестве композитора, за это время он написал 12 симфонических поэм из своих 13. Но это был период уже не исполнителя-виртуоза и просветителя, а композитора автора новой музыки, исследователя истории музыки, вместе с Каролиной он пишет книгу о Шопене. Здесь им создано новый жанр в музыке - симфоническая поэма. Он руководит театром, полностью обновив репертуар. Его стараниями Веймар становится крупнейшим музыкальным центром (объединение «Нововеймарская школа», 1854 г.). Конечно это стало возможно после только благодаря перелому в концертных гастролях Листа на украинской земле, такого приема в Европе он уже не ждал.
И вновь обретенное душевное равновесие от взаимной любви Каролины Витгенштейн окрыляет композитора в этот период.
Вот так год гастролей по провинциальной правобережной Украине и страстная преданная любовь нашей землячки приносят счастье великому композитору Ференцу Листу на целые 12 лет жизни.

Проходящий год был определен ЮНЕСКО годом Листа, 22 октября исполнилось 200 лет со дня его рождения.

[Николаевский кондуктор]

Давно у меня была мыслишка пофоткать всю технику на постаментах в городе или близ города
А тут такой материал про тракторы на постаментах, жаль фоток нет!


Трактор на постаменте

В сельхозпредприятиях Николаевщины убывает тракторный парк. Эту тенденцию нельзя оценить однозначно. Оптимисты говорят, что уменьшение числа стальных пахарей компенсируется увеличением их единичной мощности, универсализмом и экономичностью. Скептики же указывают на то, что многим сельским хозя евам не по карману трактора из-за их высокой цены. Но эта история не об МТЗ, «Беларусах» и «Джон Дирах», которые сегодня работают на полях и фермах. Речь о мемориальных, то есть памятных тракторах, которые свое давно отпахали и отсеяли и тепер напоминают о первых «Фордзонах-Универсалах» на селе времени коллективного хозяйствования.

Так что же можно сказать о тракторе и памятных знаках этой машине, с помощью которой была осуществлена индустриализация аграрного сектора?

Тягач - так переводится на русский латинское слово «tractor» - настолько широко распространен, что без него трудно представить окружающий мир. А ведь всего столетие назад этих машин не знали земли Прибужья - Приингулья. О том, что было до появления тракторов, дает представление статистика, которую известные аграрные инженеры И. В. Каляк и А. В. Петров привели в своей книге об истории механизации агропромышленного комплекса Николаевщины. По данным переписи, пишут они, на 1913 год в губернии имелось 945 сох, 70348 деревянных рал и плугов, 210000 одноконных железных плугов. Такой набор орудий для обработки почвы однозначно указывает на главную тягловую силу той поры - лошадей и волов.

Трактор долго опаздывал со своим появлением, хотя еще в 1785 году русский профессор земледелия И. И. Комов высказал мысль о возможности использования в сельском хозяйстве «быстродвижной машины для облегчения труда крестьян и замены лошадей». Оказалось, что подать идею - полдела. Для воплощения ее в металле потребовались десятки лет поиска изобретателей разных стран.

Первые (колесные) паровые тракторы появились в Англии и Франции в 1830-х годах. Они использовались для перевозки грузов в военном деле и лишь через двадцать лет пришли в сельское хозяйство. Было очень важно поставить тягач на гусеницы. В 1879 году саратовский крестьянин Ф. А. Блинов получил патент на «Вагон с бесконечными рельсами для перевозки грузов по шоссейным и проселочным дорогам». Свой замысел этот самоучка воплотил в готовый образец и показал его на Нижегородской выставке.

Но паровой тягач оставался дорогим и неэкономичным. Требовалось что-то легче и проще в эксплуатации. На этот вызов ответили американские инженеры Харт и Парр, создав трактор с двигателем внутреннего сгорания. Так, исподволь, шаг за шагом инженерная мысль совершенствовала тягач. И уже в самом начале их серийного выпуска рождались впечатляющие факты. Так, во время Первой мировой войны промышленник Генри Форд поставил в Англию 5000 тракторов «Фордзон», которые, по его мнению, помогли туманному Альбиону справиться с продовольственным кризисом. Дело в том, что английское сельское хозяйство испытывало дефицит мужских рук, отвлеченных на фронт и фабрики оружия. Не хватало также рабочего скота для обработки земель в таких масштабах, чтобы создать условия для уменьшения импорта продовольствия. Поэтому прибывшие из-за океана «Фордзоны» были как нельзя кстати. Этими тракторами, которые обслуживались в основном женщинами, в Англии вспахали все земли, намечавшиеся под посев.

Первыми тракторами на Николаевщине скорее всего были «Фордзоны-Путиловцы», выпускавшиеся в Ленинграде на заводе «Красный путиловец». Потом с конвейера этого предприятия стали сходить колесные «Универсалы». Постепенно СССР создал собственное тракторостроение, отказавшись от импорта этих машин. По данным И. В. Каляка, в 1930-х годах в 54 машинно-тракторных станциях Николаевщины насчитывалось порядка 2500 тракторов. Они вместе с зерноуборочными комбайнами и совершили революцию в полеводстве. С тех пор много воды утекло, Одна марка колесных или гусеничных тракторов сменяла другую, чтобы самой потом уйти «на покой», исчезнуть навсегда, словно ее никогда и не было. Но разве последнее справедливо? Значит, кто-то должен был подумать об увековечении главного «виновника» промышленного переворота в сельском хозяйстве.

- Мысль о том, чтобы поднять старенький трактор на постамент, появилась в начале 1960-х годов, - вспоминает И. В. Каляк. - Ее подал тогдашний руководитель областного объединения «Сельхозтехника» Семен Александрович Рябцев. Работавший еще в МТС, этот хозяйственник хорошо понимал значение трактора для села. Он также видел, что «Универсалов» становилось все меньше, их ставили на заднем дворе тракторной бригады, чтобы потом тихо отправить на утилизацию.

Одной из первых создала памятный знак со стальным пахарем на постаменте Баштанская райсельхозтехника. Где взяли мемориальный трактор? Старенький «Универсал-2» отыскали в Плющевке, где он выполнял посильную для него работу - качал воду из Ингула наверх, в накопительный пруд, из которого она по оросителям поступала на колхозный огород. Сельчане не прочь были отдать технический «раритет». Договорились, что взамен они получат новый «Беларусь» в экспортном исполнении. Старый трактор доставили в Баштанку. Чинили его и ставили на ход Д. М. Дубяга, И. П. Стрыга и другие мастера своего дела. Когда закончили ремонт, кто-то из слесарей сказал: «Теперь на нем хоть в поле выезжай». Молодой главный инженер Каляк не удержался и прокатился на «Универсале».

Постамент для трактора соорудили высокий, в десять метров. Пусть будет виден издалека. Открывали памятный знак торжественно. Текст на мемориальной доске говорил, что этот символ трудовой славы посвящен механизаторам-орденоносцам. Приезжая в Баштанку для обмена опытом работы, коллеги из других районов не могли пройти мимо мемориального трактора, расспрашивали, как была осуществлена хорошая инициатива. Подобные памятные знаки появились в Березнеговатом, Первомайске и других райцентрах. Застыл на вечной стоянке «Универсал» и перед зданием, в котором до приватизации находилось областное объединение «Сельхозтехника».

Свое логическое завершение идея, когда-то поданная С. А. Рябцевым, получила в 1982 году. Власти области решили построить у села Гурьевка памятный знак, посвященный первопроходцам коллективизации сельского хозяйства и кинофильму «Трактористы», который снимался на этой земле в 1938 году. В нем играли популярные артисты Николай Крючков, Борис Андреев, Марина Ладынина, Петр Алейников. Их партнерами по съемкам были механизаторы из Гурьевской МТС.

Перед авторским коллективом - архитектором А. Е. Бондаренко, скульпторами Ю. А. Макушиным и И. А. Макушиной, конструктором Г. А. Кривенцовым стояла сложная и вместе с тем интересная задача. Для воплощения проекта нужен был трактор, подобный тем, за рычаги которых садились герои фильма. Помогла Новоодесская райсельхозтехника. Ею многие годы грамотно руководил Д. Г. Безверхий. Так, он построил новую производственную базу, в частности мастерскую по ремонту 600 колесных тракторов в год. Дмитрий Григорьевич брал в колхозах безнадежные тракторы и восстанавливал их. Появился свой мехотряд. Добился для него земельного участка, на котором выращивали зерно для работников предприятия.

Один из восстановленных тракторов - гусеничный Т-74 - новоодесситы отдали на вечную стоянку у Гурьевки. Памятный знак открывали в июле, в разгар жатвы, но гостей собралось много. Им открылась величественная композиция: трактор на возвышении, выполненные из бетона огромный стилизованный лемех плуга и пласты вспаханной земли за ним. Простое и емкое посвящение: «Героическому труду земледельцев». Текст на мемориальной плите сообщал о давнем кинособытии и тружениках Гурьевской МТС. Все это дополнялось металлическим барельефом со сценами прибытия первого трактора на село, изображением серпа и молота в лучах солнца.

Почему о накладных элементах памятного знака приходится говорить в прошедшем времени? Как, наверное, уже догадался читатель, по монументу не раз прошлись вандалы. Нанесенные ими раны теперь заделаны, но не все восстановлено точно. Надписи выполнены не в металле, а на пластике. Куда-то пропала фраза о коллективизации на селе.

От современных «луддитов» (так называли рабочих Англии начала XIX, видевших в машинах своих врагов и разрушавших их - авт.) пострадал не только памятный знак у Гурьевки. Одно время в Доманевке мемориальный трактор стоял без радиатора. Колесный «Универсал», который находится перед бывшим зданием областного объединения «Сельхозтехника», тоже потерял кое-что из того, что легко было снять. Работники филиала компании «Украгролизинг» привели памятный знак в порядок. Они не прочь перенести его поближе к своему зданию, если получат поддержку от властей и общества охраны памятников.

Мемориальная сельхозтехника, считает И. В. Каляк, требует к себе большего внимания. Она это заслужила. Ведь только такого ценного удобрения, как навоз, вывозилось «Беларусами» и ЮМЗ на поля области миллионы тонн ежегодно. А сколько раз трактор выручал людей в беде. Один такой случай произошел в Баштанском районе.

…Зима в тот год была снежной. Тепло пришло не по календарю, резко. Лед на Ингуле стал вспухать. Речка вышла из берегов, разлилась по пойме, через которую проходила автотрасса, соединявшая село Привольное с Баштанкой. В одном месте дорожная насыпь не выдержала напора воды, которая образовала промоину и устремилась в понижение. Прямое сообщение между райцентром и Привольным прервалось.

Для ликвидации последствий стихии создали штаб. Время шло, но закрыть проран не удавалось. Щебень, который ссыпали в поток, тут же уносило. Работали и ночью, при свете фар.

- Что предлагаете? - спросил инженеров тогдашний управляющий райсельхозтехникой Н. Г. Молчан.

- Может, перекрыть промоину тяжелой машиной? - подал голос Изот Каляк.

Об идее молодого специалиста сообщили в районный штаб. Оттуда дали «добро». Для необычной роли выбрали бульдозер С-80, изготовлявшийся на базе трактора «Сталинец». Изот Каляк проинструктировал Л. Г. Балдука, как направить 20-тонную махину в проран. Механизатору было жаль своей машины. Сколько раз он возвращал ее в строй после поломок! И вот теперь надо было ею пожертвовать. Направив бульдозер к потоку, Леонид Григорьевич вылез из кабины и спрыгнул наземь. Через считанные секунды С-80 упал в воду. Окончательно промоину заглушили щебнем.

Движение транспорта в Привольное было возобновлено. Вскоре пойму засеяли кормовыми культурами, которые в тот год уродили особенно хорошо. В местном колхозе «Родина» давали зеленую смесь скоту до самой зимы. Но на этом история не закончилась. Кто-то сообщил в правоохранительные органы о гибели государственного имущества. В райсельхозтехнику приезжал следователь. Однако по документам все выглядело в ажуре: старый С-80 списан на металлолом.

Не слишком ли идеальный образ трактора получился? «По своей многолетней практике могу сказать: эта машина никогда не подводила человека, если он соблюдал правила безопасной эксплуатации техники», - говорит И. В. Каляк.

Сейчас на Николаевщине проводится инвентаризация памятников. Переучету подлежит и мемориальная сельхозтехника. «Универсалы», эти стальные труженики полей, - вне идеологии. Такое изобретение человека, как трактор, незаменимо при любом социальном строе. Видимо, знали и помнили об этом наши деды, если в 1941 году, чтобы спрятать тракторы от фашистов, даже закапывали их в землю. И еще. В историю люди входят не сами, а в сопровождении всего того набора изобретений и усовершенствований, которые помогали им в их жизни, решении хозяйственных задач.

Анатолий КУЗНЕЦОВ, и. о. доцента Николаевского

межрегионального института

развития человека.

http://www.up.mk.ua/cgi-bin/page2st.php?param=4828

[Николаевский кондуктор]

Прошла неделя и Сорочан снова нам рассказывает про улицы города!
Сегодня узнаем про ул Урицкого!

[Николаевский кондуктор]

Немного интересных заметок из Южной правды тех лет!

[Николаевский кондуктор]

продолжу подборку интересных заметок!





























Вот найти бы фотку скорой помощи что в статье про первый автомобиль в Николаеве????

[Boris]

Вот найти бы фотку скорой помощи что в статье про первый автомобиль в Николаеве????

Что-то гонит товарищ Кравченко про два автомобиля в Николаеве. Дело в том, что к 1915 году городская дума приняла правила дорожного движения в городе, а также положения про техосмотр и номерные знаки. Сомневаюсь, что это всё городилось ради двух автомобилей...

[Cherny]

Хорошо бы еще датировку статей и фотоклише дать, а то тяжеловато определять, когда-же строилось здание общежития на проспекте Мира и т.п.
Но подборка хороша, особенно всегда умилявший ура-патриотический тон комментов должностных лиц, отчитывавшихся за сдаваемые обьекты и такой же умиленно-патриотический пафос советских журналистов. Идилия да и только!

[Доктор Фрейд]

о_О
если правильно понял, 15 марта автовокзалу будет 40 лет!!

[Николаевский кондуктор]

Хорошо бы еще датировку статей и фотоклише дать, а то тяжеловато определять, когда-же строилось здание общежития на проспекте Мира и т.п.
Но подборка хороша, особенно всегда умилявший ура-патриотический тон комментов должностных лиц, отчитывавшихся за сдаваемые обьекты и такой же умиленно-патриотический пафос советских журналистов. Идилия да и только!

Признаю свою ошибку, даты смотрел только на трамвайно - троллейбусные темы.....
а остальное так фоткал.

День рождения автовокзала дело хорошее, но теперь он не государственный, будут ли отмечать?

[Fort]

Предлагаю подготовить статью и разместить ее в разделе автобусный транспорт сайта Николаевский Базар.

[Николаевский кондуктор]

К сожалению у меня нет ничего на автовокзал :-(


продолжаю вырезки из газет:

[Николаевский кондуктор]

В последнем номере газеты Николаевский Бизнес + Спорт есть материал про старофлотские казармы.
Но как оказалось газету эту очень трудно найти в продаже.
Кто то знает где ее продают?

[Николаевский кондуктор]

вот скан этой статьи

[Николаевский кондуктор]

очередной опус Гаврилиады:

Глазами пленного архитектора

Два молодых человека, в коротких гимнастерках немецкого вермахта, без ремней, идут по коридору. Охранники возятся с ключами и открывают глухие двери. Лязгают замки, тусклые лампочки выхватывают сгорбленные спины военных. Солдаты попадают в комнату. Много света. Большие арочные окна. Вдоль стены стоят чертежные кульманы. Несколько мужчин и женщин работают. Камера наезжает на лист ватмана и дает крупным планом точный эскиз жилого здания… на углу улиц Потемкинской и Советской в г. Николаеве.
Именно так начинается сюжет немецкого фильма «Глазами пленного архитектора», который был недавно анонсирован немецкой телекомпанией «Antens-Birger-2» по каналу НТВ.
Интересная история. Сюжет такой: Германия, 1943 год. Два приятеля – Ханс Крулле и Вальтер Блюм после окончания архитектурной школы в Карлсруэ призваны в армию и отправлены на восточный фронт. Через год они попадают в плен. В августе 1944-го бредут по Крещатику в составе 34-тысячной колонны военнопленных. Затем их грузят в вагон и привозят в Николаев. Немцы начинают восстанавливать разрушенный город. Они разбирают завалы и очищают улицы от строительного мусора.
Во время обеденного перерыва со скуки друзья фантазируют, рисуют углем на асфальте контуры будущих зданий, которые, по их мнению, уместно построить на месте взорванных строений. Остальные военнопленные толпятся возле архитекторов и комментируют рисунки. Эти упражнения замечают охранники и… пленных переводят работать в архитектурное бюро. Немцы счастливы. Они попали в свою среду, много трудятся и постоянно болтают друг с другом.
Сорок минут экранного времени занято старой хроникой о восстановлении разрушенного Николаева и дискуссией на философскую тему. Речь идет о влиянии архитектурной среды на будущее развитие социума. Оказывается, городская архитектура определяет биографию территориальных общин. Вот так вот.
Реальность без сценария
В титрах не указано, какими источниками пользовались сценарист и режиссер при экранизации событий, но история выглядит правдоподобной. Возможно, им удалось найти настоящих военнопленных, которые восстанавливали наш город. Возможно, существуют какие-то эпистолярные источники: письма, мемуары, воспоминания родственников. Все возможно.
Сюжет картины динамичный. Фильм смотрится на одном дыхании. Наши кинематографисты такой фильм не сняли бы. Тема использования труда немецких военнопленных была запретной в советском кинематографе.
Сегодня известно, что по условиям договора о капитуляции Германии 2,5 миллиона пленных солдат вермахта должны были отработать на восстановлении промышленных и гражданских объектов СССР в течение трех лет. Их прием и содержание находились в ведении Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) НКВД СССР. Отношения регулировались Положением о военнопленных, утвержденным Постановлением СНК СССР № 1798-800 с от 1 июля 1941 г. В нем содержались основные принципы содержания, трудового использования, уголовной и дисциплинарной ответственности. Оно запрещало жестокое и оскорбительное обращение с пленными, изъятие предметов их личного обихода и документов.
По данным Центрального финансового отдела Министерства внутренних дел СССР, за период с 1943 г. по 1 января 1950 г. военнопленные отработали 1млрд. 77 млн. 564 тыс. 200 человеко/дней, заработали 16 млрд. 723 млн. 628 тысяч рублей и выполнили работу в строительстве и промышленности общей стоимостью примерно 50 млрд. рублей. Это общегосударственная статистика.
Разрушенный Николаев, по разным оценкам, восстанавливали от 7 до 13 тысяч пленных солдат. Восстанавливать было что. Промышленные предприятия города взорвали при отступлении саперы Красной Армии, немцы только довершили разгром наиболее важных цехов и объектов. Сам же город пострадал мало. Фашисты сожгли театр, здание командования военно-морской базы (бывшая контора над портом), облисполком, обком партии (дом Аркасов). Затем они разрушили левую часть Советской до ул. Шевченко и правую – до Большой Морской. В центре были повреждены только крупные здания. Весь одноэтажный Николаев остался целым. Из 2594 коммунальных домов немцы повредили только 147.
В каких условиях жили немецкие военнопленные? Вот цитата из воспоминаний сержанта Александра Ивановича Волкова, который конвоировал их на работы: «… Пленные вручную разбирали завалы, оттаскивая от разрушенных зданий уцелевшие кирпичи, годные для строительства. Еле живые, плохо одетые, с деревянными колодками на ногах, немцы выглядели очень жалко. Иногда они набирались смелости и просили у конвоиров какой-нибудь еды и папирос. Но разговаривать с ними солдатам было нельзя, нарушившего приказ тут же записывали в предатели, а этого боялись больше всего… Самое страшное – утренняя пересменка. Заходишь в помещение, где немцы спят, и считаешь, сколько человек за ночь умерло. Они сами выносили мертвых, хоронили в траншеях. Часто в те же траншеи сбрасывали еще живых, чтобы, значит, завтра опять не мучиться, не ворочать землю…».
Немецкий след
в архитектуре
Немецкий сценарист не стал акцентировать сюжет на тяжелом положении пленных соотечественников. На экране сытые, откормленные архитекторы лениво беседуют в советской шаражке о влиянии диктаторского режима на градостроительство. Оказывается, архитектор – второе лицо в тоталитарном государстве, вершитель судеб. Он выступает катализатором к «сублимированию патриотизма и роста национального самосознания народа». Только средствами архитектуры, постоянным давлением, подчинением и страхом можно направлять толпу, вести ее за собой.
Огромные пространства и гигантские статуи вождя, храмы в его честь – все это лежит в основе градостроительства восточных деспотий. Тяжелые, презентативные конструкции должны подавлять маленького человека, превращать его в молекулу по отношению к диктатору.
Праздная болтовня пленных немцев перемежается черно-белой хроникой событий. Чертежи проектируемых домов воплощаются в реальность. Мы наблюдаем, как растут тяжелые здания на Советской. Очень много открытых эркеров, многоуровневые крыши с башнями, тяжеловесные антаблементы по краю кровли и скупой декор брандмауэрной постройки. Меняется кадр – и на экране появляются центральные улицы предвоенного Веймара, затем Мюнхена. Здания – идентичные николаевским. Те же самые арочные окна и аркадные проезды в замкнутый двор, те же массивные дорические колонны на эркерных выступах. Совпадают даже мотивы фризового декора. Все это элементы знаменитого южнонемецкого неоклассицизма. Этот стиль оформил в 30-х годах ХХ века известный австрийский архитектор Троотс.
На экране опять строй немецких военнопленных. Крупным планом даны стоптанные солдатские ботинки. Два архитектора идут в общей колонне по улицам Николаева под конвоем автоматчиков. На дворе 1951 год. Пленных репатриируют на родину. Друзья оглядываются по сторонам. Тяжелые серые здания нависают над строем бывших солдат вермахта. Закадровый голос бесстрастно вещает: «Сталинские архитекторы скоро откажутся от парадных тяжеловесных конструкций. Наступит эпоха «жилищной революции». Русские погонятся за количеством и надолго похоронят искусство архитектуры. Облик зданий при мягком авторитаризме Хрущева и Брежнева утратит неповторимость решений индивидуального творчества. В крупных населенных пунктах России начнется время единого стандарта, города начнут постепенно деградировать. Приток населения в мегаполисы будет обеспечивать сельская провинция».
На экране хорошая вертолетная съемка нашего Намыва и Промзоны в районе ул. Космонавтов. Серые коробки панельных домов и почти полное отсутствие зелени. Излет помпезной архитектуры. Камера перемещает нас в параллельный мир – пригород Веймара. Квадраты распланированных улиц, уютные коттеджи, непохожие друг на друга, много зелени – парков и аллей. Парламенты всех немецких земель одобрили федеральный закон «Об архитектуре», который запрещает строительство двух зданий по одному и тому же проекту. Вертолетные съемки выхватывают панораму делового центра немецкого города. Очень компактно расположены небоскребы, от которых лучами расходятся улицы со зданиями довоенной архитектуры. Современная застройка не затронула исторический центр города, новые дома гармонично вписались в архитектурный ландшафт. Опять вещает закадровый голос: «Русские не скоро избавятся от тоталитарного сознания… Современное градостроительство подчинено прихотям немногих заказчиков из богатой элиты. Общественные здания несут отпечаток конструктивистской несвободы. Население мегаполисов сосредоточено в спальных муравейниках и с вожделением смотрит на счастливых обладателей пригородных домов. Нужна новая революция, чтобы все в городе стали счастливыми…». Вот так вот.
Николаев, по мнению немецких кинематографистов, стал неустойчивой городской общиной, которая подвержена опасности социальных потрясений. Возникает вопрос: почему немцы ищут следы своего архитектурного влияния именно в Николаеве? Известно, что число военнопленных, работавших на восстановлении шахт Донбасса, заводов Кривого Рога, Запорожья, Харькова и Киева, превышало в несколько раз небольшой контингент пленных строителей Николаева. Ответ дается в конце киношного повествования. Два старых архитектора – Ханс Крулле и Вальтер Блюм – сидят в рабочих креслах возле компьютерных мониторов и рассуждают о том, что в современной украинской архитектуре возник «дефицит преемственной традиции». Тоталитаризм атрофировал мышление архитекторов и создал «черную дыру творческой потенции» в развитии современного градостроительства Украины.
Оставим эти выводы на совести создателей и заказчиков фильма. Мотивация к появлению подобных творений банальна. Известно, что немецкие архитектурные мастерские проиграли несколько творческих конкурсов украинским фирмам (Николаев, Киев, Донецк, Днепропетровск, Харьков).
Тупой бизнес не способствует сближению двух народов на основе общей трагической истории. «Черная дыра творческой потенции» образовалась не только в архитектуре государств постсоветского пространства, но и в сельском хозяйстве, промышленности, транспорте, медицине и… везде, где трудились талантливые люди, не способные уместиться в рамках сталинского тоталитаризма. О пленных немцах на Николаевщине помнят и без спекулятивных фильмов.
В ходе Великой Отечественной войны более 2,5 млн. немецких солдат и офицеров оказались в советском плену. Почти 2 млн. германских подданных вернулись на родину. По данным ГУПВИ НКВД, на территории СССР за период с 1945 по 1956 год умерли 580548 человек. Из них немцев – 356 687 человек (61,4%). В 1959 году МВД СССР представило данные лишь по 50 кладбищам, на которых были захоронены около 30 тысяч немцев. В Николаеве, по неподтвержденным данным, от голода и болезней умерли 1200 – 1500 военнопленных. Их кладбище на территории города не сохранилось.
Сергей Гаврилов.

http://www.vn.mk.ua/stories.php?id=15098

[Afalina]

Занимательная статейка. Только вот никаких следов в интернете ни самого фильма, ни телекомпании, упомянутой в статье не нашла. Но, интересно, что обнаружила эту статью http://nikolaev-220.livejournal.com/9088.html , которая появилась там еще в 2009 году.
Может кто-то сможет объяснить что все это значит?
Название фильма переводила и на немецкий язык -никаких следов.
На сайте НТВ тоже не нашла следов этого фильма. Кто может прояснить этот вопрос?

[Boris]

Может кто-то сможет объяснить что все это значит?

Это значит — "гаврилиада"

[Николаевский кондуктор]

про фильм сам еще вчера хотел спросить!
На до бы Гаврилова время от времени допытывать на счет перво источников.
Сегодня очитаем и обсуждаем очередное его творение:

Агент «морского» Абвера

«… Необходимо провести тщательную фильтрацию всех военнопленных, гражданских и перемещенных лиц в стационарных лагерях и временных пунктах принудительного содержания на территории ответственности Генерального комиссара округа Николаев. Проверке подвергаются лица, прибывшие после 29 декабря 1941 года...

Список уполномоченных по каждому объекту прилагается.

1. Николаев. «Шталаг – 364». Капитан-лейтенант Видель, переводчик Сидоров.

2. Гебит Кировоград. Аджамское. Гаупт-фельдфебель Венке, переводчик Высоцкий.

3. Гебит Кировоград. Великовисковский. Лейтенант Шлауф, переводчик Сухой.

4. Уезд Очаков. Каменка. Обер-лейтенант Думер, переводчик Шихт.

5. Гебит Новая Одесса. Троицкое. Унтер-офицер Ленерек, переводчик Зяблицкий.

… Всем службам обеспечить содействие оперативного выполнения приказа № м 324/11 от 26.10.1942. Куратор НБО корветтен-капитан Рикгоф».

(Иванников И. Тайная война немецких спецслужб на море//В мире спецслужб. 2005. № 6. 13 июля).



Во время немецкой оккупации наш город превратился в «столицу» многочисленных спецслужб третьего рейха и его союзников. Здесь действовали тайная полевая полиция, опергруппа СД, руководимая Санднером, две айнзацкоманды и румынская жандармерия. Кроме того, генеральный округ Николаев находился под надзором шефа полиции безопасности Шпана и сотрудников Абвера.



Недавно Тульское отделение ФСБ рассекретило несколько фондов областного архива КГБ. Новые документы свидетельствуют о том, что наш город с августа 1941-го по март 1944 года стал для немцев своеобразным «Лэнгли». Спустя полгода после начала оккупации в Николаеве, плюс ко всем спецслужбам, добавилась контора такой экзотической организации, как морская контрразведка Абвера – «Нахрихтенбеобахтер» (НБО).
Это подразделение было организовано в январе 1942 года как служба контрразведки штаба главнокомандующего морскими силами на Черном море. Организация имела разветвленную структуру: управление (до 90 сотрудников), две разведывательные команды, диверсионный отряд, группу по вербовке захваченных моряков, свой лагерь военнопленных и школу подготовки агентуры. В ее состав входили специалисты по радиоразведке и изучению документов затонувших судов, опросу пленных и контрразведывательной защите. На «балансе» находилось также карательное подразделение - легион «Черное море» (500 отборных диверсантов, принимавших активное участие в антипартизанских операциях). «Морской» Абвер тесно взаимодействовал с разведывательными отделами комендатур во всех приморских городах Украины.
НБО поначалу базировалась в Симферополе, затем в Одессе, а потом на несколько месяцев перебралась в Николаев.
В конце января 1942 года два штатных сотрудника НБО капитан-лейтенант Видель и переводчик Сидоров прибыли в город для вербовки советских военнопленных в свою разведшколу. За две недели им предстояло просмотреть несколько тысяч дел и лично допросить три сотни красноармейцев в николаевском «Шталаге-364».
Со своей задачей абверовцы справились блестяще. Переводчик Сидоров разработал «свой метод» фильтрации русских солдат и офицеров. Новый способ первичного отбора военнопленных, вскоре будет взят на вооружение всеми спецслужбами фашистской Германии.
Рассекреченные документы Тульского КГБ (НКВД) позволили узнать истинную фамилию переводчика. Это Борис Николаевич Ильинский – капитан-лейтенант Черноморского флота, незаметный, маленький человек, который принес много вреда своему народу и оставил недобрую память о себе в Николаеве.
Пролетарская биография: не участвовал… не состоял… не привлекался…
О биографии Бориса Ильинского мы узнаем из личного дела, составленного дознавателями «СМЕРШа». И. Иванников, почти целиком приводит его в своей статье «Тайная война немецких спецслужб на море».
Будущий офицер Черноморского флота родился в 1911 году в Нижнем Новгороде. Отец: рабочий литейно-механического завода; мать: надомная швея. В 1927-м Боря Ильинский вместе с родителями переехал в Тулу к брату Александру, который работал начальником местной оружейно-технической школы. После окончания фабрично-заводского училища при Тульском оружейном заводе он остался работать на предприятии слесарем, а уже в 1932-м Ильинскому крупно повезло: по распределению Тульского горкома комсомола молодой человек отправился поступать в Ленинградское военно-морское училище связи.
Комсомольская путевка + безупречная биография позволили ему спокойно окончить заведение и получить направление в Штаб Черноморского флота. Способный лейтенант становится членом партии, получает квартиру и женится. Вскоре в семье появляется дочь.
Жизнь улыбается, а карьера набирает обороты. Начальство замечает перспективного офицера, и в 1938-м Ильинского направляют на специальные курсы наркомата обороны в Москву. Изучив специфику радиоразведки, молодой связист сразу становится помощником начальника информационного отделения разведуправления Черноморского флота.
Очень большая должность и… ответственная. Через руки лейтенанта проходит вся оперативная информация о перемещении румынских, венгерских и турецких кораблей. Подчиненные ему аналитики обрабатывают доклады пограничников о контрабанде оружия, задержании подозрительных лиц и маркировке транзитных грузов. Сведения от разных служб формируются каждое утро в отдельный рапорт и предоставляются командующему флотом.
Борис Ильинский справляется с работой. В марте 1941 года ему присваивают звание капитан-лейтенанта и назначают главным оперативным помощником начальника разведуправления. Его должность – «глаза и уши» Черноморского флота. В этом качестве молодой офицер встречает войну.

Без «глаз» и «ушей»

Летом 1942-го немецкие войска вплотную подошли к Севастополю. Началась всеобщая эвакуация. Раненые матросы и пехотинцы, гражданское население и боеспособные воинские части покидали осажденный город. Сотрудники штаба жгли архивы и служебные документы.
Все кадровые офицеры штаба Черноморского флота, и в первую очередь сотрудники разведотдела, должны были эвакуироваться из осажденного города. Когда немцы заняли северную часть Севастополя, последних штабистов перебросили в район Херсонесского маяка на знаменитую батарею № 35.
С запасного аэродрома первый самолет взлетел благополучно, второй - попал под внезапный налет вражеской авиации. Все попрятались в укрытие и переждали опасность. Затем стали грузить документы, но… подъехала машина с ранеными матросами и для нескольких офицеров места не хватило. Среди «невезучих» оказался капитан-лейтенант Ильинский.
Пришлось взять винтовку и вернуться в район 35-й батареи. Через два дня он вместе с оставшимися бойцами сдался врагу.
Борис попал в лагерь советских военнопленных. На первом же допросе он признался немецкому офицеру, что служил помощником оперативного дежурного штаба Черноморского флота по разведке. Немцы не сразу поверили, что в их руках оказался человек, который обладает бесценной информацией о штабе Черноморского флота и его деятельности. Его долго изнуряли допросами. Однако, когда пленные краснофлотцы-шифровальщики подтвердили статус офицера, отношение к нему изменилось. Стали лучше кормить и выдали чистую одежду.
Архив уголовного дела Тульского НКВД фиксирует последовательность событий. Сначала Ильинский отказался раскрывать военную информацию. Его посадили в одиночную камеру без света, несколько дней не кормили и не давали воды. Затем вызвали на допрос к специалисту. Им оказался зондерфюрер немецкой разведывательной команды Николай Келлерман.
Метод «специалиста» оказался простым. Советского офицера и нескольких краснофлотцев вывели во внутренний двор тюрьмы. Келлерман начал беседу с вопроса:

- Кто отвечал в штабе флота за внутреннюю безопасность информационного обеспечения?

Ильинский:

- Мне это не известно.

Охранники ставят одного из матросов к стене, и Келлерман убивает его выстрелом в затылок.

Келлерман:

- Из каких оперативных источников стало известно о прибытии румынского транспортного конвоя в Лисью бухту 11 апреля?

Ильинский:

- Я не знаю… действительно, не знаю…

Еще один выстрел в затылок краснофлотца.
Ильинский сломался. Он рассказал немцам все. Рассказал о структуре организации разведотдела штаба Черноморского флота и функциях различных его подразделений. Назвал имя начальника секретной радиостанции штаба, который попал в плен вместе с ним (лейтенант Демидов отказался сотрудничать с немцами и был расстрелян).
Однако самый главный подарок противнику капитан-лейтенант Борис Ильинский сделал 4 октября 1942 года. Он рассказал о том, что советскому командованию накануне войны стали известны шифровальные коды румынской армии.
Радиоперехваты секретных переговоров румын с немецкими союзниками стали прозрачными для советского командования еще в начале 1941 года. Германские штабы пользовались для шифровки своих оперативных сообщений знаменитыми кодами «Энигма». (Позже англичанам случайно удалось добыть дешифровальную машину, но никому из союзников они не раскрыли эту информацию).
Однако на практике, общаясь с румынским оперативным командованием, немцы часто переходили на румынский (промежуточный) шифр. Это помогало советской разведке «малой кровью» добывать секретные сведения о тактических планах вермахта на южном направлении.
После признания Ильинского немцы тут же заставили румын перейти на другой шифр, родственный по кодировке с «Энигмой». С конца 1942 года, во время тяжелых боев под Сталинградом, советский генштаб остался «без глаз и ушей» на южном направлении боевых действий, откуда генерал-фельдмаршал Манштейн пытался деблокировать окруженную армию Паулюса.
Зондерфюрер Николай Келлерман предложил пленному капитан-лейтенанту работать переводчиком в его команде, для допросов «перспективных» советских военнопленных в лагерях. Ильинский согласился и… прошел «испытание кровью». Архивное дело «СМЕРШа» содержит фотографию, где бывший морской офицер участвует в расстреле пленного красноармейца - гарантия для немецких спецслужб от повторного предательства нового агента.
На свое первое задание в качестве сотрудника немецкой разведки Борис Ильинский отправился в Николаев в составе оперативной группы «Нахрихтенбеобахтер» под командованием обер-лейтенанта Цирке. Ильинскому присвоили агентурный псевдоним «Сидоров».

«Шталаг - 364»
Айнзатцкоманда Цирке специализировалась на допросах военнопленных в пересыльных шталагах и офлагах. Ильинский получил должность «опрашивающего». Ему была поставлена конкретная задача: выявлять тех, кто до призыва работал на военных заводах. Немцев интересовало все, что касалось области вооружения Красной Армии, и прежде всего - состояние военной промышленности СССР на Урале и Дальнем Востоке. Важные сведения утекали в аналитические отделы вражеской разведки из протоколов допросов переводчика Сидорова.
«Шталаг-364» был организован на Темводе, за Ингульским мостом. Это один из крупнейших нацистских лагерей на оккупированной территории СССР. Здесь в 26 двухэтажных бараках постоянно содержалось 26-30 тысяч советских военнопленных. Вся территория была разбита на отдельные участки. Каждый корпус, где находилось более 200 узников, был огражден колючей проволокой.
Условия содержания заключенных были стандартны для всех подобных шталагов: все, кто был не в состоянии работать, уничтожались. Если в каком-то бараке появлялись тифозные больные, немцы сразу начинали бороться с эпидемией: охрана заколачивала все окна и двери и… через неделю трупы увозили за пределы лагеря. Два раза в месяц администрация устраивала «медицинскую профилактику» - всех больных и ослабевших расстреливали напротив лагерной стены.
У немецких контрразведчиков на допрос одного человека в среднем уходило от 30 минут до полутора часов. Борис Ильинский понимал, что «переварить» такую массу пленных за отпущенный срок невозможно. Он предложил своему начальству «готовить» лагеря к приезду контрразведчиков. «Готовить» - это значит заранее расселить в каждый лагерный барак по нескольку тайных осведомителей, которые могли выявить нужных людей.
Это сработало. За пять дней в «Шталаге – 364» были выявлены и тщательно допрошены 82 человека. Бывшие инженеры, технологи и простые рабочие оборонных заводов, которые отказались от брони и ушли добровольцами на фронт, дали информацию о своих предприятиях. 27 из них согласились сотрудничать с немецкой разведкой.
Способ фильтрации Ильинского был оптимальным. Контрразведчикам не нужно было беседовать с бывшими крестьянами, ветеринарами, учителями и со всеми, кто не представлял для них интереса. Они приезжали в лагерь, чтобы за два-три дня допросить «нужных» людей и быстро уехать в следующий «подготовленный» шталаг.
На оккупированной территории, от Белого до Черного моря, немцы организовали 248 шталагов – концентрационных лагерей вермахта для интернированных военнопленных из рядового состава. Сотрудникам «Нахрихтенбеобахтер» было где развернуться. Борис Ильинский «путешествовал» много. География его перемещений за два месяца впечатляет. Из Николаева он поехал в Херсон, оттуда в Ростов-на-Дону, затем в Софию, потом в Одессу, еще раз в Николаев, опять в Ростов-на-Дону и вновь в Николаев.
Вена, Зальцбург, Мюнхен, Станислав, Киев, Харьков, Гродно, Минск… - переводчик Сидоров за два года посетил 87 лагерей. Он стал знаменит, о нем узнала советская контрразведка. В 1944 году трибунал заочно приговорил бывшего капитан-лейтенанта Бориса Николаевича Ильинского к смертной казни.
В оккупированном Николаеве Сидоров был целых три раза. Последняя командировка в город датируется его показаниями в следственном деле с 02.11.43 по 14.11.43 гг. Резиденция «Нахрихтенбеобахтер» спешно перебиралась отсюда в Софию. Переводчику было поручено уничтожить все следы пребывания секретной службы. Сидоров прибыл в «Шталаг-364», отобрал дела военнопленных, с которыми беседовали контрразведчики НБО, и приказал всех расстрелять.

Под новым псевдонимом
Осенью 1944 года южное управление «морского» Абвера было расформировано. С наступлением советских войск количество военнопленных стремительно сокращалось, мелкие шталаги закрывались, заключенные переводились в стационарные концлагеря на территории рейха. Сотрудники НБО оказались не у дел, им было предложено перейти в другие подразделения войсковой разведки.
В январе 1945-го переводчик Сидоров в районе Зальцбурга грамотно исчез из поля зрения немецких контрразведчиков. В показаниях тульским чекистам Ильинский расскажет о том, что устроился работать на хутор к местному крестьянину. Здесь, в австрийской глубинке, он дождался окончания войны и двинулся пешком в Италию. По дороге его задержал американский патруль, который вернул задержанного обратно в Зальцбург.
Союзники организовали на окраине города лагерь для советских военнопленных, подлежащих отправке на Родину. Через две недели Ильинского и большую группу военнослужащих передали советскому командованию.
Опытный контрразведчик с блеском прошел жесткую фильтрацию особого отдела. Он взял себе новое имя – Борис Лазарев, младший сержант понтонного батальона, который почти в полном составе погиб в Харьковском котле 1942 года. Реальный младший сержант Лазарев был расстрелян по приказу Ильинского в Херсонском «Шталаге-370». Новый «Борис Лазарев» хорошо знал фамилии всех погибших командиров части, имена многих рядовых бойцов.
В августе 1945 года Борис Лазарев благополучно «отфильтровался» и прибыл в венгерский городок Секишвар для прохождения службы в 356-м батальоне аэродромного обслуживания. В октябре этого же года демобилизовался и приехал на жительство в город Горький. Здесь он обменял красноармейскую книжку на гражданский паспорт и устроился кочегаром в воинскую часть.
В течение семи лет Ильинский-Сидоров-Лазарев менял города, работы и семьи. Он нигде подолгу не задерживался: 2 месяца в Перми, полгода в Ярославле, 4 месяца в Арцизе, год (!) в Херсоне, восемь месяцев в Уфе, один год в Кемерово, пять месяцев в Муроме. Жил со многими женщинами и успел оставить после себя четырех детей: в Оренбурге, Черепанове (Новосибирская обл.), Братске и Куйбышеве.
Опытный конспиратор мог бы никогда не попасться, но… 12 октября 1952 года Борис Ильинский совершил непростительную для контрразведчика ошибку: приехал в Тулу к сестре, чтобы узнать адрес жены и дочери. Здесь предателя сразу задержали.
3 марта 1953 года трибунал Московского военного округа приговорил Ильинского к высшей мере наказания - расстрелу. Однако по амнистии летом того же года приговор заменили на 25 лет лишения свободы. Отбывать срок отправили в особый лагерь МВД СССР. Здесь он устроился работать счетоводом и по окончании срока вышел на свободу. Дальнейшая судьба этого человека неизвестна.


http://www.maritimebusinessnews.com.ua/new...2/14/15900.html

[Fort]

Друзья!
Ну какие первоисточники? Он пишет историческую беллетристику и этим все сказано.
Жанр такой.
Не нужно искать черную кошку в темной комнате, если ее там нет.

[Cherny]

С.И.Гаврилов-это наш Жириновский. Все над ним смеются,но читают с удовольствием. И даже пытаются спорить. Не надо.В С.И.Гаврилова можно только безоглядно ВЕРИТЬ.